Проверяю зарядку на телефоне - неплохо будет сделать фотографии в такой день. И кладу в рюкзак еще и фонарик и дедовский перочинный ножичек. А вместо кроссовок надеваю резиновые сапоги. В лес все-таки иду, а там и речка недалеко. Грязь, бурелом и все-такое.
- И куда ты, рыбонька? - окликает меня баба Шура через забор, стоит мне всего лишь переступить за пределы моего двора. Я испуганно вздрагиваю и оборачиваюсь.
- Привет, баб Шур, - здороваюсь я немного сиплым голосом, мысленно унимая бешено стучащее сердце. - Я так, прогуляться хочу. Фотографии сделать.
- В лес, что ли? - неожиданно прозорливо предполагает старуха, вызывая очередную порцию дрожи. Вот же Штирлиц! Или лучше сказать - Шерлок?
- Да, баб Шур, в лес, - киваю я, не видя смысла скрывать цели своего небольшого путешествия.
- Что ты поздновато, девочка, - недовольно качает головой пожилая женщина, - Не лето на дворе - скоро уже стемнеет.
- Да знаю я, знаю, - отмахиваюсь я, - Но я ведь и недолго совсем, правда. Не беспокойтесь. Да и не в первый раз ведь. И хотя я давно здесь не была, на склероз не жалуюсь. Помню, что тут и как.
И ведь это было правдой. Да и заблудиться здесь сложно. Если, конечно, не особенно углубляться. Ведь буквально пятьсот метров - и ты на территории леса.
Запахи смешанных пород приятно кружат голову, и я глубоко и с наслаждением вдыхаю. Голове становится так легко-легко, а в сердце - томно и сладко, что я против воли начинаю улыбаться и даже смеяться.
Как же все-таки хорошо!
Помимо тягучих и густых ароматов здесь много звуков - шелест веток, деловитого перестука дятлов и дубоносов, готовящихся к зиме, перекликающихся глухарей и уханья горлиц. Белки тут носятся так быстро и бесстрашно, что прогибающиеся под их весом ветки мелодично хрустят и трещат. Этот треск, кстати, очень легко спутать с трескотней сорок, которых тут тоже полно. А еще то и дело слышен клекот журавлей и бакланов, невесть откуда взявшихся здесь. Эти большие и царственные птицы собираются в далекий перелет и возвещают о скорейшем окончании осени.
В детстве, помнится, мы с ребятами даже охотились. Не на журавлей, конечно. На уток и глухарей. Из самодельных луков, рогаток и пращей. В такие моменты ты чувствуешь себя не то партизаном, не то индейцем. Рассказывая о таком в школе, я слышала лишь пренебрежительные отзывы о жестокости деревенских, но я-то знала - каждая добытая птица шла на жаркое или в суп, и мы, несмотря на возраст, прекрасно умели ощипывать и освежевывать дичь. То, чем никто из моих городских сверстников похвастаться не мог.
Вспоминая о наших играх и прогулках с юрьевскими ребятами, я не забываю и про фотографии. Методично щелкаю то какой-нибудь кустик, то удобно замершую белочку и даже успеваю засечь быструю лисичку, уже поменявшую цвет своей шкурки на дымчатый оттенок. Из-за близости человеческого жилья они толстые и упитаные, ведь грешат набегами на мусорки. Замечаю даже жирного барсука, но сфотографировать не успеваю - уж больно быстр зверь.
Тропы здесь исхожены вдоль и поперек - грибная пора дает о себе знать. Правда, на грибницах толком ничего не осталось - собрали деревенские все подчистую. Мелочь, конечно, кое-какая есть, но она мне не интересна. Я ведь не по грибы сюда пошла. А сугубо для эстетического удовольствия. Мне хватает того, чтобы сделать несколько художественных фотографий забавно выглядывающего из-под листика мухомора или рядка опят под пнем. Красивый ствол ольхи, изящный изгиб плакучей березы или переломаное дерево молодого дубка - возможно, это мимо проходящий лось не рассчитал свои силы и неудачно почесался. Вот и след от копыта, кстати. Правда, это мог быть и кабан - все-таки я не лесничий и не охотник, в таких вещах не разбираюсь.
Хотя кабана вживую в детстве видела, было дело. Точнее говоря, кабиниху. С целым выводком поросят. Помнится, я была в таком восторге, что чуть не завизжала от счастья. Один мальчишка едва успел меня отдернуть - ведь кабаны на самом деле крайне агрессивные животные. Особенно самки, да еще и с приплодом. Мамашка не посмотрит, что враг превышает ее и числом, и ростом - бросится, защищая детенышей. А зубы у них мощные - могут даже человеческую ногу прокусить без какого-либо труда.
Есть здесь и дикие коты. Их урчание я слышу и узнаю даже сейчас. Только окрас у них такой, что заметить эту живность трудно. Они большие и пушистые и нередко приживаются около домов местных. Их отличает идентичная собачьей преданность и невероятная хищная ярость - никакой пес не нужен. К тому же они никогда не нападают с лаем. Атакуют молча и точно. Вот это я и называю - прирожденные охотники...