Лена смотрела, как Лёшка снимает куртку, ботинки, ищет тапочки, потом идёт в ванную. И всё это, не проронив ни слова. Она чувствовала, что где-то на самом донышке души начинает клубиться гнев.
Ох и гад! Ночевать так и не пришёл! Она, как дура, ждала, не спала! Результат – на работе как с цепи сорвалась! А он, скотина, явился лишь на следующий день, под вечер! И ни слова, ни полслова в оправдание! А она его как самого дорогого гостя встречает: мясо ваше любимое, гарнир! Она сжала кулаки, пытаясь удержаться от желания рвануть дверь ванной, забарабанить по ней, заорать, обзывая всяко, чтобы открыл, и вцепиться в лицо, царапая эту наглую рожу…
«Прекрати! Ты должна сохранить семью! Ты должна…» – Елена задержала дыхание, шумно выдохнула, стараясь успокоиться, и пошла на кухню.
Она старалась нарезать мясо тонкими ломтями, как назло трясущимися руками. Получалось плохо. Нож скорее давил, чем резал. Оно распадалось, расслаиваясь узенькими пластинками…
– Лена?
От неожиданности чуть не порезалась, чиркнув по пальцу. Благо нож был неострый. Еле удержалась, чтобы не упрекнуть мужа. Сама тоже хороша – когда в последний раз что-то готовила? А пиццу доставляют уже нарезанной…
Подняла глаза на Лёшку. Тот стоял в дверном проёме побритый и благоухающий, в свежей рубашке.
«Неужели будет мириться? Только цветов и не хватает» – улыбнулась про себя с иронией.
– Какой ты… – помычала, подыскивая слово, чтобы ни его, ни себя не задеть ещё сильнее, – элегантный. Присаживайся. Сейчас гарнир положу, – взяв тарелку, повернулась к плите.
– Лен… – он погмыкал, прочищая горло. – Я иду к Ларисе на ужин, – умолк, видимо, ожидая её реакции.
Она замерла, в одной руке держа тарелку, а во второй – полную ложку каши.
– Я ей пообещал. Извини, – он ещё потоптался, наблюдая неподвижную спину. – Мне надо идти. Она ждёт. Извини, – и вышел в коридор.
Елена опустила ложку в кастрюлю, поставила возле неё тарелку и повернулась к столу, на котором красовалось блюдо с запечённым мясом. Взяв его, она вышла в коридор:
– Подожди! – окликнула мужа. Тот обернулся. – Это вам, – протянула блюдо.
Опешивший от столь неожиданного жеста, он вытянул руки навстречу, и вдруг вся телятина в остром соусе оказалась на его рубашке, распространяя в коридоре такой аппетитный мясной запах.
– Ой! Как нехорошо получилось! Ай! Ай! Ай! – Елена театрально покачала головой и вручила блюдо в руки остолбеневшего супруга. – Угощайтесь!
Развернувшись, ушла в ванную и закрылась на задвижку. Опустилась на холодный кафель, уперлась подбородком в колени и закрыла глаза.
За дверью бесновался Лёшка. Дёргая за ручку, колотя кулаком, требуя выйти и обзывая ненормальной дурой-идиоткой.
– Мне нужен план Б, – прошептала Лена и поняла, что сейчас вот-вот завопит.
Она вышла из ванной, наревевшись всласть. Возле двери лежала грязная рубашка. Весь пол в коридоре был в пятнах соуса и кусочках мяса.
Алексея не было. Ушёл. На глаза опять навернулись слёзы. Она схватила телефон и набрала номер.
– Марина, привет! Ты можешь сейчас со мной поговорить? – непроизвольно всхлипнула.
– Привет, подруга! Конечно. Одну секунду, прикрою дверь, – были слышны голоса, потом они исчезли. – Я – сплошь Большое Ухо!
– Марина, я даже не знаю, с чего начать, – растерянно прошептала Елена и умолкла.
– Дурной день?
– Ещё хуже! Дебильный просто! Марина, Лукин словно сбрендил! – Лена часто задышала в трубку.
– Он тебя ударил?!
– Да нет! Он просто ушёл ужинать к той… Опять, – Елена заплакала, продолжая говорить:
– Я запекла мясо, приготовила гарнир – всё, как он любит. Я его ждала. Ещё и блузку красную, с большим вырезом надела, дура! А он пришёл, побрился, переоделся и сказал, что обещал той прийти на ужин! – она заскулила в трубку.
– Марина, почему?! Я же всё сделала правильно!
– Он ещё что-то говорил?
– Да. Он сказал «извини», а потом ещё обзывал меня дурой и идиоткой, когда я перевернула на него блюдо с мясом.
– Ну ты даешь! – присвистнула Марина.
– Я как не в себе была. Я никогда даже и предположить не могла, что могу такое учудить, —оправдывалась Елена. – Я ведь его предыдущую ночь ждала, не спала совсем, а он так и не явился! На работе человека до нервного срыва довела. Потом опять его ждала. Готовилась, что он, сволочь, прощения будет просить, и я прощу, но не сразу. Всё как ты говорила…
– Скорее всего, ты была в состоянии аффекта, —задумчиво сказала Марина. – Мне бы очень хотелось поговорить с Алексеем. Очень странно… – И продолжила рассуждать: – Я считала его патологически верным мужем до нашей с тобой последней встречи. После неё я отнесла его к категории «на разок»: сходил налево, раскаялся и возвратился к жене, которая его смогла простить и они продолжают жить. Как уже это у них получается, другой вопрос, – она помолчала. – Но сейчас я просто не знаю, что и сказать. Мне нужно с ним поговорить. Но как это сделать?