– Святая простота! – вздохнула Аня-отличница, устало садясь за парту.
– Нет, она не скажет! – убеждённо прошептала Аня-Мата Хари. – Она так смотрела, как будто ей очень-очень душевно больно…
– Вот и я о том! Око за око… – мрачно изрекла Аня-отличница и добавила решительно: – Надо с ней поговорить! Только как?! – задумалась она.
Так ничего и не придумав, Аня решила поговорить с Олей, тем более, что она имела прямое отношение к этому поцелую.
Оля не разделяла Аниных страхов совершенно. Она заявила, что сейчас уже не те времена, чтобы делать из этого проблему.
Её слова Аню немного успокоили, но какой-то червячок беспокойства остался. Не работай она в школе…
Сказала она Оле и о своём желании поговорить с директором и попросить её не распространяться о произошедшем. Оля была категорически против разговора, заявив, что этой просьбой она поставит себя в зависимую ситуацию, даст понять, что боится.
Аня решила перестать думать о произошедшем и жить, как будто не было той нелепой встречи с Еленой возле сквера. Но целовать себя на улице она Оле запретила. Та, конечно, возмущалась:
– Почему я не могу целовать мою девушку?!
– Потому что я учительница, сеющая вечное и доброе в школе постсоветской страны, – безапеляционно заявила Аня.
Глава 34
Через весь рабочий понедельник Ларисы Петровны изречение «Кто владеет информацией, тот владеет миром» проходило красной нитью.
Она снисходительно, как бы сверху-вниз, поглядывала на коллег, копошащихся в болоте неведения. Только она и Елена Владимировна знали! С одной стороны, конечно, это несколько преуменьшало чувство могущества, а с другой – ставило её, завуча, на одну ступень с директором!
Она бросала уничижительные взгляды на Анну Николаевну. Этого волка в овечьей шкуре! Не переставала удивляться, до чего же может быть обманчива внешность. Такая тихая, скромница… Хотя, когда ЗНАЕШЬ, то всё начинаешь видеть совершенно под другим углом.
«Вон как кончиком языка губы облизывает… Тренируется! Они ведь там всё лижут… А как на Нину Петровну смотрит! Ведь просто раздевает глазами! А та, бедняжка, ничего не подозревает.
Это ж она на всех нас, женщин, так смотрит! – пришла шальная мысль. – А ученицы? – набатом зазвучало в голове. – Кто даст гарантию, что она уже не соблазнила кого-то?! Не сломала девочке ещё неокрепшую психику!
Это надо срочно пресечь! Педсовет! Общешкольная линейка! Расширенное заседание профкома! Открыть глаза! Всем!
«Но почему никаких действий со стороны директора?! Почему конспирация? – недоумевала завуч. – Такую змею на груди пригрели! Куда катится мир! Если даже среди педагогов такое… А что, если… – в голову пришла безумная мысль, – в коллективе ещё есть лесбиянки?»
Принялась вспоминать, кто не замужем. Дело застопорилось на работниках кухни и техничках. Жаль, она не владела всеми сведениями по кадрам.
«Надо выяснить!» – поставила себе мысленную галочку.
Желание поведать миру такую новость росло с каждой минутой. К концу рабочего дня Лариса Петровна стала невероятно раздражительной. У неё начался нервный зуд. Даже историк, вечно пребывающий в полудрёме, это заметил:
– Что это вы, дорогуша, всё чешетесь и чешетесь? – и посмотрел ехидноподозрительно.
– Нервы, – сухо ответила завуч.
– С чего бы это? – с деланным участием осведомился тот.
– Работа такая, – отрезала она, а сама подумала злорадно: «А вот тебе, противный старикашка, я ничего не расскажу. Будешь потом локти кусать».
Лариса Петровна чувствовала, что погружается в стресс. Даже пришлось дома поведать новость мужу, чтобы уменьшить количество стрессовых гормонов. Да только это мало помогло: отреагировал он без должного внимания, как то вяло. Ни тебе огромных глаз, ни разинутого рта, ни возгласов удивления.
Поэтому во вторник, придя на работу, Лариса Петровна первым делом помчалась в кабинет биологии, где и нашла Наталью Александровну, копающуюся в таблицах.
– Доброе утро! У меня такая новость… – завуч выжидающе умолкла после
анонса, с удовольствием заметив, как загорелись глаза коллеги в предвкушении. Она и сама уже закачалась на волнах удовольствия – что может быть приятнее возможности поделиться чужим секретом?
Начав свой рассказ неспешно, постепенно распалялась, смакуя все подробности:
– …потом её рука опустилась, ну вы понимаете куда…
Наталья Александровна, как китайский болванчик, закивала головой. Её глаза настолько увеличились, что грозили выскочить из орбит, а рот как приоткрылся вначале, так и остался в таком положении, периодически издавая «Ох!» и «Ах!».