— Эй, ребята, остыньте! — втиснулся между нами, уже готовыми подраться, Стрела. — Пускай останется, Грин. Нам ее мозги не помешают.
— Я не хочу нести за весь этот балаган ответственность! — поджал губы Грэгори. — Она слабая женщина, и такими делами она не должна заниматься!
— Знаешь что!.. — прошипела я.
— Дети мои, тише! — появился неизвестно откуда Ронски. Я думаю, вы счастливы будете узнать, что большинство ваших коллег живы и здоровы, мы их с малышом нашли.- «малыш» виновато поглядывающий на меня из-за плеча Ронски, все же довольно улыбнулся.
— Где?!
— Километрах в трех. Все, за исключением полковника Мэрка, есть и находятся в стазисе.
— И как же именно вы их нашли? — переключился на новый объект Грэгори.
— Ребята подлетели, мы с орбиты все просканировали, обнаружили этот бункер, если желаете, уточнили, подтвердилось. И вот я поспешил к вам.
— Четыре здесь, до прилета экспертов, остальные с нами. — распорядился Грэгори.
Идти через туман, в котором на расстоянии двух метров ничего не видно- удовольствие то еще. А если в это время суток здесь еще темно… В общем, дошли мы с трудом и потерями- стажер где-то выронил фонарик, а один из ОБРовцев — запасной магазин от автомата. Справа от меня широко шагал Стрела, слева- Ронски. Грегори, который уже немного остыл, шел чуть впереди.
Наконец, мы дошли до какого-то строения, смутно напоминавшего то ли склад, то ли амбар.
— Приглушить фонарики. — скомандовал Грэгори. — Ребята, проверьте.
— Чисто, — спустя пять минут отчитался глава сборного отряда смерчей-ОБРовцев. И мы вошли. Что ж, для неподготовленного зрителя, вроде стажёра, зрелище погруженных в стазис людей может показаться мрачноватым и вообще ужасающим. На мой взгляд, ничего ужасающего в этом нет. Человека погружают в стазис, путем введения индивидуально подобранного препарата. Стазис сам по себе означает замедление работы всех систем организма до минимально возможного уровня поддержания жизнеспособности. Говоря проще, это нечто напоминающее летаргический сон. Собственно, и идея стазиса была позаимствованна из легенд земного периода про вампиров. Сейчас в подавляющем большинстве тюрем наказание отбывают именно таким образом. Правда, особо опасные преступники поддаются еще и поверхностному внедрению, но это происходит крайне редко, дабы не волновать межгалактические гуманное сообщество. А зря, насильник или убийца, как по мне, в девяносто пяти случаях из ста даже счастье быть живым не заслужил…
Впрочем, я отвлеклась. Итак, перед нами, погруженные в защитные коконы (ишь, заботливые какие похитители!) зависло девятнадцать человек.
— Не притрагиваться, стажер. — едва слышно дала указания я. А то у этого хватит ума. Вывести человека из стазиса можно одним единственным способом- путем введения антидота, подобранного строго в соответствии с составом препарата для погружения. А так как мы не знаем, что конкретно ввели ребятам, то и вывести их из этого состояния не можем. Точнее, стазис можно прервать. Но такое прерывание ведет к летальным последствиям для погруженного: организм не успевает прийти в норму.
— Майор Грэгори, вот что мы нашли. — подошел к ио Мэрка один из шести ребят Ронски. Грэгори была предоставлена маленькая явно дорогая запонка.
— Это Мэрка, — приглядевшись констатировала я, не зная радоваться или ругать собственную профессиональную привычку фиксировать детали.
— Теперь мы, по крайней мере, имеем доказательства, что Стила взяли в заложники с какой-то целью. — резюмировал Стрела.
Внезапно у меня зазвонил коммуникатор.
— Капитан Дин, слушаю. — сухо поприветствовала я, даже не удивившись услышав вкрадчивый голос:
— Рад вас слышать, капитан. Как впечатления от увиденного? Желание испытывать на мне запрещённые препараты уменьшилось?
— Чего вы добиваетесь? — напряженно спросила я, принимаясь расхаживать вдоль стены. Все остальные, замерев, пытались услышать беседу.
— Неужели это не очевидно? — рассмеялся голос. — В таком случае, вы глупее, чем мне показалось.
— Для меня очевидно, что такие виртуозы как вы и ваша спутница по неизвестной причине решили поработать на новую звезду небосвода преступности. Еще для меня очевидно, что будь ваша воля, вы просто убрали бы всех мешающих вам и не разворачивали бы это театральное представление. И, в итоге, могу сказать, что для меня очевидно: вашему хозяину что-то необходимо от следствия в моем лице.
— Браво, браво. Вы меня поразили в самое сердце. Но не об этом речь. Как вы считаете, легко ли вывести из стазиса девятнадцать человек, не зная формулы исходного препарата для каждого из них? И еще один вопрос: дорог ли вам подполковник Мэрк так же как он дорог мне?
— Не стоит мне угрожать, — отрезала я. — Выдвигайте собственные требованья, давайте обойдемся без гнилых драм.
— У вас хорошая выдержка. Хорошая для человека, хотевшего покончить жизнь самоубийством в девятнадцать лет.
— Подробности моей личной жизни вас не касаются. — все же, мой голос слегка дрогнул. — И никакого отношения к делу они не имеют.
— Так же, я полагаю, никакого отношения к делу не имеют ваши отношения с полковником Эргом?
— Вы желаете продемонстрировать доскональное знание моего личного досье? — перебила я, — Хорошо, Вам удалось, давайте вернемся к делу.
— Хорошо, чего я, виноват, мы хотим, — задумчиво протянул мужчина, — мы хотим немного. Вы, не сказав никому ни слова, отправляетесь по указанным координатам. И мы поменяемся. Ваша жизнь в обмен на жизнь полковника Мэрка.
— И вы думаете, что я поверю в то, что вы отпустите его живым?
— А что вам остается? Вы ведь не хотите всю оставшуюся жизнь винить себя в смерти знакомого вам человека?
— Хорошо, тогда позвольте поинтересоваться: а зачем вам я?
— Видите ли, мы оценили перспективы и поняли, что подполковник нам более удобен под присмотром, но в собственных погонах, а вы весьма удобны для того, чтобы его контролировать.
— На подобное пойдет только сумасшедшая. И вообще, может подполковник давно и прочно мертв.
— Ну, поговорите с ним, убедитесь, что это не так.
— Мэрк! Ты меня слышишь?
— Колючка, не ори в трубку, итак голова болит, — раздался усталый родной голос.
— Ты в порядке?
— Да, со мной сносно обращаются. Передай, пожалуйста, маме, что нам с Гринвальдом не следовало перебирать на день рожденья.
— Что ты несешь?! — но вместо голоса Мэрка ответил чей — то другой.
— У вас час на принятие решения.
— Друзья мои, мы в глубокой космической дыре, — резюмировала я, отключая коммуникатор.
— Что они хотят?
— Обмен. Я в обмен на Мэрка.
— Этого не произойдет, — отрезал Грэгори. — Мы не будем сотрудничать с шантажистами.
— В любом случае, решение по данному вопросу приму я, — заметила моя светлость. — И да, Мэрк сказал одну фразу, но я не поняла, что он имел ввиду. «Передай маме, что мы перебрали с Гринвальдом на дне рожденья».
— Похоже, это сообщение мне, — нахмурился Грэгори, — Гринвальд-это я. Полное имя. — нехотя пояснил он. Стрела едва слышно хмыкнул. Да уж, не повезло с именем так не повезло…
— И что значит его послание, Гринвальд? — я не злопамятная, нет.
— Ну, был у нас один случай, еще в университете. На день рожденья Стила выпили лишнего и полетели кататься на катерах. Врезались в транспортник. Мне хоть бы что, а Стил в реанимацию попал. С тех пор у него и невосприимчивость к нейроблокирующему…
— И автономка, которая включается в экстренных случаях. — добавил Стрела.
— Он всего лишь сказал, чтобы мы не волновались за него, — забормотала я, снова принимаясь мерять шагами помещение. — Но это неважно, нет. Это совершенно неважно! Здесь вообще дело не в Мэрке. Этот похититель, он… Допустил слишком много ошибок, как до меня сразу не дошло!
— Каких ошибок?
— Ты вообще о чем?
— Перечисли-ка, детка.
— Первое, — зажмурившись, я остановилась, дабы не спугнуть на миг появившуюся картинку. — Он не стал ничего из сказанного мной отрицать. Как будто согласился: все верно. Второе, он сказал, что я хотела покончить жизнь самоубийством, упомянув при этом полковника Эрга. Малоизвестный факт.