— Я от Лиса, — с непередаваемым чувством собственного превосходства, гордо ответили мне. Я смерила его взглядом еще раз с ног до головы. Ну, мало ли, вдруг у него легкие из космического фикситрита или глазные яблоки снабжены лазерами. Однако, увы… Ничего подобного мною замечено не было. И что это за чудо? Я молча наблюдала, как он, вальяжно закинув ногу на ногу, расселся на так же мною честно отобранном у медсестры стуле для посетителей. Наконец, усевшись с превеликим комфортом, на меня так же изучающее уставились. С минуту мы буравили друг друга взглядами, мои брови насмешливо-удивленно поползли вверх.
— Ну и? — лениво поинтересовалась я, отвернувшись к окну, буквально ощущая недовольный взгляд странного посетителя.
— Что «ну и»? — скопировав мой тон, поинтересовался он.
— По какой причине я имею честь лицезреть вашу сомнительную персону?
— По той же, что и я — вашу, — ехидно так ответили мне. А за окном было красиво, медленно валил первый за этот год снег, едва различимый в густом тумане.
— То есть ты- курьер. — констатировала я очевидное. — Ну, молодец, иди тогда. Денег не дам, у меня даже бластер забрали, о каких деньгах уж речь. — меня одарили таким взглядом, куда там Сэмми… Обстановка начала накаляться. Я, пребывая не в самом лучшем расположении духа, была не намерена терпеть подобный тон от какого-то мальчишки. И тут зазвонила коробка. Точнее не коробка, а коммуникатор в этой коробке лежащий.
— Передай-ка, — парень поморщился, но коробку передал. Брезгливо так передал, отметила я про себя.
— Слушаю.
— Айрочка, здравствуй, ну как тебе мой подарочек? — радостно, по-видимому, от сделанной гадости, пропел Граховский.
— Который из? — мрачно вопросила я.
— Валет, конечно же. Чудо, что за хакер. Тебе ведь базы данных службы госбезопасности нужны. А он в этом лучший.
— То есть это… — я проглотила «лохматое недоразумение», ибо чудо-хакер сверлил меня неприязненным взглядом. — Этот молодой человек поможет мне взломать базы? Я тебя обожаю, Граховский! — доступ ко всей информации, наконец-то! Я так обрадовалась этой новости, что сразу смирилась с присутствием неприятного субъекта. Рано, как выяснилось.
— С тебя ужин. — хмыкнули в трубку. — И да, пообещай, что подполковника третировать особо не будешь. Хотя бы попытайся дать ему шанс…
— Шэн!
— А что Шэн? Я еще хочу повидать маленьких полицейских, а не старую деву с бластером.
— Ну, знаешь ли!
— Вот только не рассказывай мне, какой я прекрасный друг. — хмыкнули и отключились на другом конце.
— Так вот ты кто, друг любезный. — плотоядно улыбнулась я. За годы службы приходится привыкать, что коллеги твои люди циничные, хамоватые, прямолинейные и вообще, крайне мерзкие субъекты. Да я и сама такая, чего уж там. Так же существует странная закономерность: чем лучше профессионал, тем гаже у него характер. И тут уж приходится либо характер игнорировать, либо вступать в битву за титул Самого большого гада.
Что ж, будем игнорировать…
— Мне казалось, что сотрудники полиции не должны допускать фамильярности в отношении… — напыщенно начало это чудо, но я перебила:
— Да-да, выскажешь мне это все, когда будешь уходить. Правда сможешь взломать базу госбезопасности и Центра межгалактической полиции?
— Смогу. — мой алчный взгляд, похоже, подействовал лучше препирательств.
— Я обожаю Граховского. — довольно прищурилась я, откидываясь на подушки. — Ломай, мой рыцарь. — на меня посмотрели как га чокнутую, но послушно растянув одну из проекций, принялись что-то вбивать голографическую же клавиатуру.
Я пребывала в радостном предвкушении. Наконец-то! Наконец-то нормальная информация, а не пара куцых разговоров с Мэрком. Сегодняшний день по праву можно было назвать лучшим за все время ведения этого расследования. Впрочем, не следовало мне делать выводы раньше времени.
— Что конкретно надо на сервере госбезопасности? — оторвал взгляд хакер от полупрозрачного экрана, больше напоминавшего пленку, послушно зависшую в воздухе.
— Личные дела всех сотрудников. Все дела, где упоминаются тайные сообщества, секты, менторэн, ритуальные убийства. — мне презрительно кивнули и вновь уткнулись в проэкцию.
— Не все личные дела смогу взломать. На некоторых при любой попытке взлома активируется система самоликвидации. — «обрадовали» помрачневшую меня.
— Давай, все что доступно, — махнула рукой. И мы снова почти на час замолчали.
— Все, — довольно откинулся на спинку стула хакер, растерев руками лицо. За окном уже почти стемнело, я догрызала последнее принесенное вчера Кэсом яблоко. Капитан все глубже погружался в мрачную меланхолию. Я чувствовала свою вину. Мне следовало найти время, поговорить… Ведь и у самой подобное было, и лысый пилот знает, чтобы со мной случилось бы без полковника Эрга. А теперь Сан, сидевший передо мной, глядел такими же пустыми глазами, какие смотрели на меня из зеркала шесть лет назад.
Смерть… Она всегда внезапная, даже если знаешь, что осталось два часа. Даже, если суровый мужчина в белом халате, не один десяток лет работающий на полицейское ведомство, говорит, что надежды нет. Ждешь и надеешься на чудо. А чудо не случатся. Вот это самое не случившееся чудо заставляет привыкнуть к смерти. Привыкнуть к тому, к чему привыкнуть нельзя. Никогда. Я,убивавшая людей в угаре боя, выстрелила, не задумавшись в Эрнесто. Мужчина, а потом женщина. Голубые глаза, как у их сына, уже понявшие карие. Что-то дрогнет и гаснет навсегда. Вот так это просто: убить человека. Не помнить деталей, абстрагироваться и забыть.
А вот когда остаешься наедине с собой, мозг услужливо, одна за одной, подает красиво украшенные деталями картины. И они давят, давят, давят… В какой-то момент начинаешь сомневаться: а чем ты лучше убийцы или маньяка. Даже хуже, возможно. Они-то убивают ради собственного удовольствия, а ты… Не знаю, возможно, ради справедливости, общественного блага, господства закона. Да только, вот так работая, очень быстро понимаешь, что нет никакой справедливости, и общего блага никакого тоже нет, пока человек имеет моральное право другого человека ради них убивать.
Поганое состояние, и тут лекарства еще никто не придумал. Напиться и забыться или работать- вот, что мне помогает. В большинстве случаев помогает. Надеюсь, что и сейчас поможет.
— Скинь все на коммуникатор, вот сюда, — я нацарапала на салфетке номер своей ячейки в банке, — и если какой-то носитель есть, то и на него. — на меня поглядели все так же, как и три часа назад, презрительно, но распоряжение выполнили. За окном окончательно стемнело, когда мне протянули узкую полоску, которую следовало вживить под кожу. Поморщившись, я вогнала ее чуть выше локтя.
Чуть погодя мне был протянул еще и коммуникатор. Но работать при посторонних, пускай и людях Граховского, я не собиралась.
— Ну, бывай здоровый, — я села на постели и потянулась, попытавшись хлопнуть хакера по плечу. Старался человек, понимаете, и благодарности никакой. Нехорошо. Однако, проявив чудеса реакции, парень, имени которого я так и не узнала, отклонился. Так не кстати на валившаяся слабость послужила причиной моего далеко не живописного падения на худого и немощного. Вот так нас и застал вошедший Стрела: хакер, на нем я и мой чудесный мягкий стул в сторонке.
— Кхм, а чем вы здесь… — удивленно начал было он, но тут вошел Мэрк, а за ним какая-то пожилая пара.
Ситуация вышла нестандартная. Снизу на меня презрительно глядел хакер. От двери еще более презрительно — пожилая пара. Мэрк, сначала ничего не понявший, резко помрачнел и, похоже, понял все не так. А Стрела, отвернувшись к окну, сдерживал хохот, что было понятно по вздрагивающим плечам.
— Колючка… — нехорошо протянул подполковник. Я попыталась сползти с парня, но накатившая слабость этого сделать не позволила. Со вздохом меня подняли, уложили, одеялко подоткнули. Хакер поднялся сам и теперь его исключительность, наполнившая комнату, стала практически осязаемой.
— И это… — дребезжащим возмущенным голосом начала женщина.
— Это недоразумение, мама. — сердито ответил Мэрк, старательно выпроваживая своих… Родителей?! А они-то что здесь забыли? — Сейчас я все улажу, а уж потом познакомлю вас с капитаном Дин. — родители вышли.