В одиннадцать лет я вдруг поняла, что, вообще-то, нормальных детей отправляют в школы, они общаются со сверстниками, играют, веселятся, а я… А я провожу выходные в семейном склепе, общаясь со своим троюродным дедом, в честь которого меня и назвали.
Поставила ультиматум, сказала, что хочу не поднимать умертвия, а исцелять.
Родители посмеялись, не приняли всерьёз, а я, охваченная идеей, откопала все имеющиеся в доме книги по светлой магии, коих оказалось немало.
Подростковый период в купе с непониманием со стороны взрослых перерос во что-то невероятное: я отказалась становиться некромантом, я хотела быть светлым магом, лечить людей, но родители всё ещё не принимали мои идеи и продолжали загружать меня всё новыми и новыми знаниями по тёмной магии. В пятнадцать я уже смело могла поднять целое кладбище, устроить карнавал (прямо как в книжке!), а после упокоить умертвия, могла выйти в бой со своим старшим братом и не остаться в проигравших, могла… да чего я только не могла! Но я искренне и по-глупому возненавидела тёмную магию, сбежала из дома и поступила в Институт Светлой Магии как студент без документов и семьи, но с огромным потенциалом. И тогда мне очень помог мой куратор, Джозеф Франк, он уговорил принять меня, несмотря на возраст, сказал, что без присмотра и содержания, выделяемого институтом, я просто пропаду.
Первые три года обучения я была очень категорична в отношении тёмной магии, делила всё на чёрное и белое, где белое — это светлая магия, а чёрное — боевая.
Тогда меня переубедил куратор, объяснив простые истины, показав, что даже целительская магия может нанести вред. Он понял, что вся моя категоричность заключалась в обиде на семью, помог мне избавиться от этого, а после обучения я решила наладить контакты, но…
— Боги, ну ты и дерево! — ворвался в мои воспоминания чей-то голос, и я открыла глаза. Адепты всё ещё пытались избавиться от умертвий, но тех как будто только больше становилось.
Посмотрела в сторону троицы: так и стоят, понавесили на себя отводов глаз, чтобы нежить не привлекать, и стоят.
— Используйте «Индирити» в сочетании с «Пламенем смерти», — посоветовала со знанием дела, но меня не послушали, продолжая попытки захватить контроль над мёртвыми. — Да не получится у вас, полнолуние же. Не верите, спросите потом у вашего преподавателя! Нежить тоже от луны заряжается, вам легче покромсать её ножом для масла будет, чем подчинить. Ну!
— Да нельзя их убить, они же и так умертвия, соберутся вмиг, ты вообще на каком курсе, неуч? — это уже другой парень говорит, не тот, что обзывается.
— С «Пламенем смерти» не оживут.
Эти двое вдруг замерли, переглянулись, а после начали плести посоветованные мной заклинания: один «Индирити», другой — «Пламя Смерти», при этом ещё и отбиваясь от зомби.
Через пару минут по поляне разлился зеленоватый свет, а после яркое, синее пламя, и от умертвий не осталось и следа.
— Жалко ребят, живыми же когда-то были, — вздохнула. Неуважение к почившим было одной из моих пунктов «почему я ненавижу некромантию». — Закрепите всё «Олиасом», — посоветовала заклинание, отводящее нежить.
— Я не совсем его помню.
— Плети, исправлю, если что, — парень кивнул и быстренько сплёл почти верную схему: — Подправь нижнее соединение и вот тут вот руну «Тэш» зачем вставил, она только мух и отвадит.
Адепт подкинул плетение вверх, и оно осыпалось на множество пылинок.
— И уберите, пожалуйста, свой щит. Кто тут умелец такой?
Один из боевиков махнул рукой, и синий купол испарился.
— Спасибо.
— Зилис, щит хороший, но ты закрепил его на себя, тогда как нужно было на внешний источник. Она исправила, — рядом вдруг оказался желтоглазый, за ним подтянулись и двое других: длинноволосый и тёмно-русый, как оказалось.
— Сэм, Джей, хорошо, остальные — нет.
Оба парня, зачистивших территорию, посмотрели на меня с улыбками.
— Интересно, конечно, у вас тут, но мне, наверное, пора.
— Стоять! — ого, а это длинновласка заговорил! — Сёрф, забирай своих, сам будешь их отчитывать, а вы, — парень оглядел нас, — и ты, — посмотрел конкретно на меня, — остаётесь тут.
— Это с чего это?
— Потому что я так сказал!
Я фыркнула, и, наверное, слишком громко, раз все, абсолютно все, уставились на меня.
Повернулась к склону, с которого сюда и спустилась (если так можно сказать), и пришла к выводу, что обратно по нему же забраться не смогу.
— Ну ладно, сделаю вид, что аргумент весомый, — кивнула.
— Тай, мы пошли, — сказал боевик, Сёрф, кажется.
— Давайте, — длинновласка махнул рукой.