У. Э.: Я работал на телевидении в 1954 году и помню, что все шло в прямой эфир, никакой магнитной записи не было. Была такая штука, которую называли «транскрайбер» (transcriber), пока не обнаружили, что на английском и американском телевидении это слово не используют. Суть в том, что телевизионный экран снимается на камеру. Но поскольку это было скучно и затратно, приходилось снимать выборочно. Таким образом, многое оказалось утраченным.
Ж.-К. К.: Я могу привести вам прекрасный пример из этой области. Это почти что инкунабула телевидения. В 1951 или 1952 году Питер Брук поставил для американского телевидения «Короля Лира»[26] с Орсоном Уэллсом в главной роли. Но эти передачи транслировались без всякой записи и ничего не сохранилось. И вот оказалось, что «Король Лир» Питера Брука все же был заснят: во время трансляции фильма кто-то снимал экран на камеру. Сегодня это жемчужина коллекции Музея телевидения в Нью-Йорке. Во многом это напоминает мне историю книги.
У. Э.: До некоторой степени. Идея собирать книги очень древняя — так что с ними не было как с фильмами. Культ рукописной страницы, а позднее и книги, — столь же древний, как и сама письменность. Уже римляне стремились коллекционировать свитки. Если книги и утрачивались, то по каким-то другим причинам. Они истреблялись по соображениям цензуры или из-за того, что библиотеки имели обыкновение воспламеняться по любому поводу, как и церкви: и те, и другие по большей части строились из дерева. В Средние века горящая церковь или библиотека — это как падающий самолет в фильме о войне в Тихом океане: это нормально. То, что в финале «Имени розы» библиотека сгорает, вовсе не является для той эпохи из ряда вон выходящим событием.
Но причины, по которым книги горели, одновременно заставляли прятать их в более надежных местах — то есть, тем самым, собирать их. На этом основано монашество. Вероятно, многочисленные набеги варваров на Рим и их привычка сжигать город перед уходом заставила людей искать для хранения книг надежное место. А что может быть надежнее, чем монастырь? Таким образом, люди начали укрывать некоторые книги, спасая память от нависшей над ней угрозы. Но в то же время — и это вполне естественно — спасая одни книги и оставляя другие, они таким образом фильтровали их и отсеивали.
Ж.-К. К.: В то же время культ редких фильмов лишь зарождается. Сегодня есть даже коллекционеры сценариев. Раньше по окончании съемок сценарий в большинстве случаев выбрасывали, как оригиналы комиксов, о которых вы говорили. Однако, начиная с 40-х годов, некоторые стали задаваться вопросом: а вдруг и после окончания съемок сценарий все же может еще представлять какую-то ценность? Хотя бы рыночную.
У. Э.: Сегодня существует целый культ знаменитых киносценариев — таких как сценарий «Касабланки»[27].
Ж.-К. К.: В особенности, конечно, если в сценарии есть рукописные пометки режиссера. Я видел, как сценарии Фрица Ланга[28] с его собственными ремарками становились для библиофилов предметами поклонения, граничащего с фетишизмом, и как любители заказывали для других сценариев драгоценные переплеты. Но вернусь ненадолго к вопросу, который я упомянул. Как в наше время обзавестись собственной фильмотекой, какой носитель для этого предпочесть? Хранить дома пленочные копии фильмов невозможно. Нужны проекционная кабина, специальный зал, помещения для хранения. Магнитные кассеты, как мы знаем, теряют яркость цветопередачи, четкость изображения и быстро изнашиваются. Время CD-ROM прошло. DVD тоже долго не продержатся. Впрочем, нет уверенности, что в будущем у нас будет достаточно электроэнергии, чтобы обеспечить ею все наши машины. Вспомним энергетический коллапс в Нью-Йорке в июле 2006 года. Представим, что он примет более широкий масштаб и продлится дольше. Без электричества все погибнет безвозвратно. Зато мы по-прежнему сможем читать книги — при свете дня или вечером, при свече, — тогда как все аудиовизуальное наследие исчезнет. XX век был первым, оставившим движущиеся изображения себя самого, своей истории, запись своих звуков — но пока на не самых совершенных носителях. Странно: от прошлого нам не осталось никаких звуков. Мы можем представить себе пение птиц, шум ручейков, которые, вероятно, были такими же…
26
27
28