Начинаю искать в контактах папу, как телефон оживает. Вызывает Придурик. Я первые пять секунд просто смотрю на экран. А потом думаю, какого черта, буду я еще строить тут драмы. Пошел он.
- Алло, - произношу как можно безразличнее.
- Александра? - спрашивает меня строгий женский голос.
- Эм... эээ... - смотрю на экран. Вызов Придурик. Что происходит?
- Алло? Алло? Вы здесь? Вас не слышно! Алло?
- Да, да это я. А вы кто? - произношу.
-Я из больницы номер восемь. Мне очень жаль вам сообщать, но вашего родственника… Гаева Рината вчера ночью привезли к нам по скорой…
ГЛАВА 7
Я не люблю больницы с тех пор как умерла моя бабушка. Она долго пролежала в палате, а потом ее все равно не стало. У меня нет доверия этим белым бездушным стенам и бесстрастным врачам.
Осторожно открываю дверь палаты и застываю у двери. Ринат лежит на белоснежных простынях. Можно подумать, что он спит. Если бы не торчащие трубки и аппарат. Осторожно сажусь на стул рядом, будто боюсь его разбудить. Но это было бы очень хорошо. Он в коме, и врач говорит, что шансы пятьдесят на пятьдесят. Так странно, еще позавчера этот парень прижимал меня к стене и был живее всех живых, а сейчас даже глаз не открывает. Мое сердце сжимается в груди, когда осторожно провожу по его волосам рукой.
Это был уснувший водитель, он выехал на встречку по которой и ехал Ринат. Благо последний вывернул руль и избежал прямого столкновения лоб в лоб, когда мало кто выживает. Но его машина встретилась со столбом, подушка не сработала, заел механизм или еще что и парень ударился головой и отключился. Бац! И все. Врач говорит, что даже если он придет в себя, то возможны какие-нибудь отклонения: возможно речевые, возможно медленная мозговая активность.
И все это я. Это моя вина. Тихо выдыхаю, чувствуя слезы в глазах. Но не разрешаю себе плакать. Боже, если бы я не накинулась на него как дикарка, если вела себя, как нормальный человек... Что мне стоило просто прожить спокойно один вечер? Он столько терпел от меня, спасал от неприятностей, был как-то всегда рядом несмотря ни на что... И почему я понимаю это только сейчас? У него в телефоне есть группа 'Семья'. Нас трое. Папа, Эльвира и я - Сашка. У него там нет родного отца, деда. Только мы. Там я. Так и записана: Сашка. Не дура, не чокнутая, а по имени. Я просто не умею ценить, не умею замечать, я... я не умею любить.
Дверь в палату открывается и заходит Эльвира. Она здесь два дня безвылазно, рядом с сыном, сразу как сошла с самолета. Я уступаю ей место, она дарит мне измученную улыбку и касается моего плеча.
- Уговори папу поехать домой и принять душ, поесть, - просит она. Смотрю на ее спутанные волосы, затянутые в хвост и уставшее лицо.
- Вообще-то, тебе тоже не помешает съездить домой, - замечаю, - Ринат испугается, увидев тебя в таком виде.
Она касается его руки, и слезы одна за одной катятся по ее щекам.
- Я не могу, - тихо говорит она и качает головой.
- Давай сделаем так: вы поедете с папой, а я вас подожду здесь и никуда не уйду. Ладно?
- Но...
- Эльвир, серьезно, даже не спорь. Я посижу, честное слово.
Женщина еще раз смотрит на сына и тихонько выдыхает.
- Все будет ок, - обещаю, - если что сразу наберу.
- Ладно, сразу же наберешь, - Эльвира еще раз касается моего плеча и на мгновенье задерживает руку, мешкает, но тянется и касается губами моего лба. Это настолько неожиданный жест, что я просто смотрю на свою мачеху. А она разворачивается и выходит. Так странно, меня давно не целовали женские губы. Последней была бабушка. Такой простой жест, но он разжигает теплоту где-то глубоко внутри меня. Снова сажусь на стул. Некоторое время просто смотрю на Рината, на то, как медленно поднимается и опускается его грудная клетка. Самое страшное, что он может не проснуться. Но это невозможно. У него есть любящие родители, невеста, друзья, кафе... его здесь столько народу ждет. Я не верю. Такой человек нужен миру.