— А говорите, всего один комплект. Идём к сторожу.
Сторож открыл огромный сейф, выдвинул один из ящичков, и растерянно уставился на пустую ячейку.
— Как же так, Похабыч? Клянусь, я никому не давал ваши ключи! Богом клянусь! Вот те истинный крест!
Эксперты нехотя обследовали сейф, хоть в сторожке и было тепло, им уже хотелось домой, а лишняя работа и без того никогда не радует. Как и ожидалось, ничего не нашли. Потрясённый сторож продолжал уныло бормотать «Как же так? Ну, как же так?», и допрашивать его не имело смысла. Капитан оставил ему свой номер телефона, чтоб тот позвонил, если что вспомнит. Старик на это откликнулся словом «Ась?», а полицейский повторять не стал.
Отпустив экспертов, Бардин потащил отставного циркача в полицию. Пообещал, что там ему вернут машину, но для этого он должен подать заявление об угоне. По пути Хоттабыч невнятно бормотал, что в десять часов и вообще всё сегодняшнее утро он был дома, и это может подтвердить жена, а значит, не мог он в то же самое время брать свой автомобиль из гаража.
Капитану пришлось объяснять, что свидетельство супруги, как правило, во внимание не принимается, считается, что муж и жена — одна сатана, даже если они оба просто ангелы. Циркач здорово расстроился, и чтобы его хоть немного утешить, Бардин сказал, что и опознание старичка-сторожа тоже ничего не стоит, потому что, судя по очкам, он почти слепой. При этом полицейский отлично знал, что на самом деле всё решит встреча бывшего фокусника с шефом и новенькой, они и определят, этот ли Хоттабыч сегодня вечером сидел за рулём «Форда», или какой-нибудь другой. Но говорить это вслух капитан, конечно же, не стал.
— А расскажите мне, пожалуйста, как вам удалось добиться, чтобы жена с вами не спорила? — вместо этого попросил он.
— Любой хороший фокусник умеет управлять людьми, — с готовностью откликнулся Хоттабыч. — Суть большинства фокусов в том и состоит, что зрители смотрят не туда, где артист творит чудеса, а куда-нибудь в другую сторону. Чем выше его мастерство, тем меньше нужно всяких ширм, покрывал и ящиков. Лучшие фокусы — это те, которые происходят абсолютно открыто, но зритель всё равно не замечает, что именно проделывают прямо у него перед глазами.
— И как это проделать с женой?
— Очень просто. Просите её о том, что она сама хочет сделать, и ваша просьба непременно будет исполнена. Например, я точно знаю, что у моей жены болят ноги, и она не хочет никуда идти, но считает, что должна. Я ей говорю, что идти со мной не надо — и она не идёт. Что тут сложного?
— А если она чего-то хочет, можно ли её отговорить?
— Думаю, этого не знает ни один мужчина в мире, — горестно вздохнул Хоттабыч. — Даже те, которые уверены, что жена им подчиняется беспрекословно. А что, товарищ капитан, у вас проблемы с женой?
— У кого их нет? — хмыкнул Бардин. — Я б вам рассказал, но мы уже приехали.
Циркач написал заявление о том, что у него угнали машину, сходил с Бардиным в гараж и опознал «Форд» как свой, а потом они вдвоём сидели за столом, пили чай вприкуску и обсуждали важные и животрепещущие проблемы своей жизни. Позже Бардин из этого разговора так почти ничего и не смог вспомнить.
После допроса свидетелей уставший шеф поплёлся на восьмой этаж, к женщине, которая забрала собаку из квартиры убитого Бонифация. Сорокину, конечно же, потащил за собой. Она тоже еле переставляла ноги, видать, не ожидала, что её первый рабочий день на новом месте окажется таким долгим и таким изматывающим. А ещё где-то там, в вечерней зимней тьме, Бардин разбирается с Хоттабычем. Завтра наверняка будет скандал из-за сверхурочных. Новенькая вряд ли станет чего-то требовать, а вот Бардин своего не упустит. Раньше никогда не упускал.
Номера нужной квартиры соседи снизу сказать не смогли, а тыкаться наугад во все четыре шеф не хотел. Он сделал проще — громко гавкнул, и Сорокина даже не успела этому удивиться, как из-за одной из дверей в ответ донёсся звонкий лай. На звонок им открыла двери та самая якобы чокнутая тётка, а на самом деле симпатичная женщина средних лет, держащая за загривок огромную чёрную собаку с длинной шерстью.
— Молли, фу, сидеть! — сказала она, и собака села. — Проходите, пожалуйста, она вас без приказа не тронет. Вы, наверно, из полиции?
— Да, — подтвердил шеф и полез во внутренний карман за удостоверением, но собака зло зарычала, и он замер.
— Не надо «корочек», я вам и так верю, — улыбнулась хозяйка злобного зверя. — Проходите, проходите, не бойтесь.
— Я вообще-то, собак не боюсь, — неуверенно заявил шеф. — Я их люблю, и они меня любят.