— Молодцы! — одобрил Нежный. — В том же духе и продолжайте. Вечером обязательно доложите результат.
— С какой стати я вдруг должен вам докладывать?
— Разве я говорил, что докладывать нужно мне?
— А кому?
— Сами должны знать! Небось, не ребёнок уже. Кстати, мы уже приехали. Поможете мне отнести чемоданы, и приступайте.
— К чему?
— Как это «к чему»? Конечно же, к защите мирных граждан от террористов и экстремистов.
Сколько Нежный себя помнил, он старался не смешивать службу и личную жизнь. Иногда, очень редко, не получалось. Иногда, чаще, это приводило к скандалам с женой. Самый большой из них произошёл, когда майор отправился в командировку на черноморское побережье, вполне мог взять с собой жену, но не взял. Теперь, когда сорвался отдых на другом курорте, Нежная вдруг возжелала если и не поучаствовать в расследовании, так хотя бы посмотреть на него с первого ряда.
Майор допустить этого никак не мог. Дело было не только в его принципах. Обе банды, и Ван Хельсинги, и Чудовища, явно не стеснялись пускать в ход оружие, и посторонним вовсе незачем шастать поблизости, рискуя получить шальную пулю. Но супруга настаивала, никакие уговоры на неё не действовали, и ему пришлось прибегнуть к ласкам. Из дому он вышёл только через час, оставив жену удовлетворённо улыбаться во сне.
Из машины он позвонил шефу, доложил, что досрочно прибыл из отпуска, и спросил, есть ли необходимость явиться на службу. Оказалось, такая необходимость есть, нужно срочно помочь разобраться федералам в деле с перестрелкой между татуированными террористами и теми, на кого они охотились. Нежный затребовал в подчинение троих оперативников, но получил только двоих — Бардина и Сорокину.
— Сорокина — это та новенькая дамочка, которая отстреливает начальству члены? — уточнил майор.
— Она, она, — подтвердил шеф. — Но ты не бойся. Если к ней не приставать, она ведёт себя более-менее нормально.
— Дело срочное?
— Ещё как срочное! Этот твой приятель, подполковник…
— Тамбовский волк ему приятель!
— Это уж сами разбирайтесь, кто там кому из вас тамбовский волк. А подполковник намекнул, что если мы будем медленно работать, то все сядем. У них на нас столько материала, что на три пожизненных хватит.
— И на Сорокину?
— Он фамилий не называл, но, думаю, и на неё тоже что-нибудь найдётся.
— Понятно, товарищ полковник. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы Сорокина позвонила в несколько ломбардов и узнала, почём они принимают серебряный лом. И сколько готовы отвалить за патроны к «Макарову» с серебряными пулями. Как только выяснит, пусть немедленно доложит мне.
— Я тебе что, секретарша? — возмутился шеф.
— Никак нет, — вздохнул Нежный. — Ладно, попрошу, чтобы мой приказ ей передали федералы.
— Зачем их вмешивать в наши дела? Я тебе продиктую номер её мобильного, звони, сколько хочешь!
— Я за рулём, дорога скользкая, а я ещё утром загорал под жарким солнцем.
— Не дави на жалость!
— Слушаюсь, товарищ полковник. Так и быть, надавлю на жалость федералам. Они жалостливые? Или нет?
— Хорошо, передам ей, — сквозь зубы процедил шеф. — Ещё что-нибудь?
— Так точно. Двое патрульных, которые обнаружили убитых. Их допрашивали? Я не видел протоколов. Только их рапорта.
— Прямо сейчас с ними работает твой дружок Бардин. Он что угодно готов делать, лишь бы не оформлять документы по супермаркету. Кстати, это он слил федералам, где ты прячешься.
— С такими друзьями враги без надобности.
— А зачем ты ему говорил?
— Ничего я никому не говорил. Даже жена узнала, только когда мы уже приехали. Но он всё-таки догадался, сволочь. Что он пытается узнать у патрульных?
— Они сообщили нам об убийстве через семнадцать минут после того, как вошли в ту квартиру. Что они там делали?
— Воровали, конечно же.
— Нет. Я их лично обыскал. Ничего не украли. Вот я и поручил Бардину разобраться.
— Правильно, — одобрил Нежный. — Обязательно нужно выяснить, чем занимаются патрульные полицейские, когда не воруют, не грабят и никого не крышуют.
В своём кабинете Нежный увидел женщину, сидящую за столом, прижимая к уху трубку допотопного служебного телефонного аппарата. С задумчивым лицом она кивала невидимому собеседнику, время от времени произнося «да, да» и «понятно».
— Кто ты такая и почему расселась за моим столом? — мрачно поинтересовался Нежный, как только снял пальто и шапку.