— Неужели это обязательно? — слёзы уже текли по её щекам. — Но почему это всегда сваливается на меня?
— Потому что в куче бабского тряпья что-то не так. Нужна вторая куча, для сравнения. Сколько раз я должен объяснять, чтобы до тебя дошло?
— Пусть это сделает профессионалка, — неуверенно предложила Люба.
— Мне не нужна одежда, разбросанная по всему кабинету во время бесплатного, но профессионального стриптиза! И одежда проститутки меня тоже не интересует! Там разделась обычная женщина, причём перед мужчиной, который ей или неприятен, или безразличен. Мы имеем дело с бабой, и вряд ли с одной, поэтому я и затребовал в следственную группу женщину. Вылетишь отсюда ты, шеф направит мне другую, ты же не единственная баба в полиции, и она проведёт этот простенький следственный эксперимент. Считаешь, она чем-то хуже тебя? Что выбираешь — выполнять приказы старшего по должности и званию, или уволиться? Решай быстро. Прямо сейчас.
— Я могу раздеться одна? Сложу одежду, как было там, и сфотографирую. Или хотя бы в присутствии женщины, а не вас.
— Нет, Сорокина, нельзя. Я должен наблюдать, может, по ходу дела засеку что-нибудь полезное. Начинай. Или ждёшь, когда зазвучит музыка? Так её не будет. И без слёз, пожалуйста. Та баба, раздеваясь при мужчине, не плакала.
Содрогаясь от подавленных рыданий, Люба вышла в центр комнаты и медленно начала стягивать платье через голову. Она всё же ожидала, что Нежный отменит свой мерзкий приказ. Действительно, он подождал, пока нижний край подола поднимется примерно до середины её живота, а затем скомандовал:
— Отставить, Сорокина!
Люба с облегчением вернула платье на место. Что ж, если этому извращенцу достаточно взглянуть на её коленки и комбинацию, она очень легко отделалась. Но увы, всё оказалось не так просто.
— Ты начала не с того, — пояснил он. — Баба пришла в чужую квартиру с холодной заснеженной улицы. И не в одном платье, а в шубе, шапке и шарфике. Так что сначала оденься по погоде. Неужто непонятно, что мне от тебя не стриптиз нужен, а воспроизведение её действий?
— Шарф я не ношу. Вы мне свой дадите?
— Обойдёмся без шарфа. Это не самая важная деталь. Но остальное изволь напялить.
Скрежеща зубами от злости, Люба надела полушубок и шапку.
— Всё? — мрачно уточнила она. — Теперь стриптиз?
— Сорокина, ты гуляла по снегу на морозе в тапочках. У тебя ноги не замерзли?
— Это не тапочки, а туфли.
— Всё равно. Ноги наверняка отморозила. Нет-нет, так не пойдёт. Давай вот что сделаем. Ты действительно пойдёшь и часок погуляешь на улице. Так будет гораздо достовернее. Ладно, не часок, а полчасика. Вернёшься, и продолжим.
Обрадованная предоставленной возможностью вырваться из этой камеры пыток, Люба бросилась обратно к стенному шкафу, мгновенно переобулась в сапоги, схватила висевшую на спинке её стула сумочку, и быстро зашагала, почти побежала, к двери. Но дверь оказалась запертой. Она вспомнила, что Нежный её запер, как только ему пришла в голову эта идея со стриптизом.
— Юрий Николаевич, дайте, пожалуйста, ключ, — попросила она.
— Не нужен тебе ключ, Сорокина, — расхохотался Нежный. — И идти уже никуда не надо. Главное, что ты всерьёз собралась на улицу. Нам этого достаточно. И, кстати, первые плоды эксперимента уже есть.
— Какие?
— Сумочка, Сорокина, сумочка! В твоём рапорте о сумочке ни слова.
— Так там не было никакой сумочки.
— Вот именно! А должна была быть. Сумочка, барсетка, пакет, что-то в этом роде. Она же не могла прийти совсем без денег и документов? Значит, что-то у неё было. А с места преступления сумочка потом как-то и куда-то исчезла. Думаю, окно для того и открывали, чтобы её выкинуть. Но это пока не важно. Отметим такую возможность, и идём дальше. Баба разувается в прихожей и оставляет там верхнюю одежду. У нас с тобой, Сорокина, прихожая — это твой стол. Снимай лишнее, и иди в спальню, это там, где сейчас стул для твоих посетителей.
Люба сняла шапку и полушубок, затем начала разуваться. Нежный, внимательно за ней наблюдавший, вдруг заорал «Стоп!».
— Что сейчас-то не так? — грустно вздохнула она. — Слишком быстро раздеваюсь? Или не эстетично, на ваш вкус?
— Я вижу носки, — сообщил Нежный. — Там их не было. Или были, но сплыли. Это что-нибудь значит?
— Ничего. Я в капроновых колготках, а она была в шерстяных. На шерсть мало кто надевает носки.
— Понятно. Продолжай представление.
— Тапочки должны быть, — уверенно заявила Люба. — Даже очень пожилой мужчина обязательно предложит гостье тапочки, если она не принесла с собой сменную обувь.