Наталия Ильина
Не надо оваций!
Рассеянный покупатель не взял у кассирши сдачу в размере двух рублей. Когда он вновь пришел в магазин, то кассирша, узнав покупателя, сдачу ему вернула.
Дальше произошло странное. Покупатель удивленно глянул на протянутые ему деньги, схватил их, спрятал, затем вскрикнул и кинулся пожимать кассирше руку. Потом нашел директора и обнял его. После чего, отерев набежавшую слезу, промолвил: "Об этом должна узнать страна!"
И страна узнала. В газете "За культурную торговлю" появилось письмо в редакцию, озаглавленное так: "Благородный поступок". Автор письма поведал читателям об испытанном им, автором, глубоком душевном волнении при виде не утаенной кассиршей сдачи. Поделился своей радостью по поводу нечаянного, негаданного открытия: "Есть в торговле хорошие и честные люди!" И почему-то в связи с возвратом сдачи упомянул "моральный кодекс строителя коммунизма".
Я уверена, что кассирша была вне себя от изумления. "В чем дело? – думала кассирша. – Но ведь каждая на моем месте..." А затем, вероятно, догадалась, что ее взгляды на жизнь не совпадают со взглядами ее восторженного восхвалителя, иначе почему такие восторги? И кассирша забыла бы об этом случае, если б не письмо в редакцию.
Письмо это почему-то опубликовали. В смысл его работники редакции, борющейся за культуру торговли, видимо, не вникли. Не вчитались. Не вдумались. Усмотрели одно – похвалу торговому работнику. А раз хвалят, не ругают, надо опубликовать.
Но, как говорил поэт, не поздоровится от этаких похвал.
Похвалы эти исходят из посылки: "Все кассиры – воры". Кассир, добровольно, без вмешательства милиции, вернувший сдачу, – явление, мол, исключительное, достойное оваций, гимнов и славословий.
И вот теперь надо опасаться за кассиршу. А вдруг после этого фимиама она начнет думать, что неприсвоение чужих денег это акт высокого благородства? А вдруг уверует, что она и в самом деле явление исключительное, эдакий алмаз среди кассиров? А вдруг возгордится, приосанится и начнет призывать окружающих никогда не воровать? А вдруг станет инициатором соревнования, записав в обязательстве: честно возвращать сдачу и не присваивать выручку?
Вы думаете, это преувеличение? Вы думаете, подобные пункты в таком ответственном документе, как социалистическое обязательство, невозможны? Увы, возможны.
Мастера парикмахерской, включившись в социалистическое соревнование, записали одним из пунктов вот что: "Обязуемся не нарушать финансовую дисциплину".
В переводе на общедоступный язык это как раз и означает: "Обещаем честно рассчитываться с клиентами и не обкрадывать государство".
Пункт этот может быть основан только на такой посылке: "Все работники данной парикмахерской – воры". До принятия обязательства они рассчитывались нечестно и выручку каждодневно присваивали. Но вот наконец шайка одумалась и решила вступить на праведный путь, всенародно, торжественно объявив: красть больше не будем.
Что же дальше? Аплодисменты, конечно, переходящие в овацию. Статьи. Речи. Возможно, даже киноочерки.
Вот, скажем, такая сценка из новой, благородной жизни парикмахерской. Какой-то легкомысленный клиент пытается, минуя кассу, сунуть что-то в карман парикмахера. Крупным планом: лицо парикмахера, выражающее сильное душевное волнение и борьбу с собой. Секунда колебания. Взгляд, брошенный вбок, на стену, где в красивой рамочке висит обязательство. Крупным планом пункт обязательства: "Не допускать". Просветленное лицо парикмахера: он победил себя. Рука с рублем, протянутая легкомысленному клиенту. Сдавленный голос (результат пережитого душевного потрясения): "Это не мой рубль. Это государственный. Касса направо". И пристыженная спина на цыпочках удаляющегося по направлению к кассе клиента. Фиксируем внимание зрителя на этой спине. Спина говорит о том, что и клиенты вот-вот перевоспитаются. Сцена у кассы. Кассирша торжественно поднимает над головой первый рубль, нашедший дорогу в кассу, минуя карманы парикмахеров. Все обнимают друг друга. Слезы. Аплодисменты.
Ну а работники ленинградского кафе тоже включились в социалистическое соревнование, записав в одном из пунктов вот что: "Бдительно следить за сохранностью столовых приборов".
На чем основан этот пункт? Только на том, что все посетители данного кафе – воры. Что же там творилось?
Посетитель не ел, не пил, а все ждал, когда отвернется официантка. А как она отворачивалась, посетитель проворно выплескивал суп на пол, запихивал в портфель тарелку, рассовывал по карманам ножи и вилки и, держа во рту солонку, мчался к двери. Бывало, удавалось его изловить. Тогда его обыскивали, отнимали украденное и громко стыдили. А бывало, что он беспрепятственно покидал помещение. И тогда недосчитывались столовых приборов. Это причиняло страшные убытки и вынудило работников кафе пойти на вышеупомянутое обязательство.