Кьюби переместился и вновь преградил им дорогу. Они остановились. Мальчик в отчаянии глядел на гигантского рыжего зверя и не двигался с места.
Несколько минут. Если бы он не потратил их на меня — то, может, успел бы пробежать до обвала первого здания и уже был бы в убежище... Или попал бы под обвал и погиб.
Сарада чувствовала, как зрение смазывают выступающие слезы.
— Держи! — крикнул ребенок и швырнул ей на руки младенца.
Она едва успела поймать сверток с малышом.
— Что… что ты…
Мальчик подпрыгнул. Сарада обернулась и с ужасом увидела огромный кусок бетонного перекрытия, который летел прямо на них.
«Вот и все», — пронеслось в голове.
Она не успевала. Ничего не успевала!
Но на пути у смертоносной глыбы вдруг возникла маленькая фигурка. Руку мальчика окутало голубоватое свечение чакры, и он ударил кулаком по бетону. Перекрытие со скрежетом раскололось на мелкие куски. На Сараду обрушился град камней. Она развернулась, закрывая собой ревущего малыша.
Мальчик приземлился на мостовую, встряхнул кистью правой руки: ушибся или потянул, когда отбивал летящую в них глыбу. Он подскочил к Сараде и проворно забрал у нее ребенка. Дитя заливалось плачем. Еще бы, его так тряхнуло, когда брат кинул его незнакомой девчонке.
— Тихо, тихо, Саске, — приговаривал мальчик. — Не плачь.
Сарада тупо смотрела на малышей Учиха.
Во рту пересохло.
Саске.
Хрупкий сверток, который она только что прижимала к груди, — Учиха Саске. Но тогда этот ребенок, его брат, это…
— Дядя?! — выпалила Сарада.
Мальчик отвлекся от брата и странно посмотрел на нее. Наверное, решил, что она сошла с ума.
— Он переместился, — сказал малыш. — Можем идти.
Он бросился бежать по улице, мелко перебирая ножками.
— Дядя… — прошептала Сарада, глядя ему вслед.
Она встряхнула головой и устремилась за ним.
Если раньше они продвигались по улицам, которые разрушительная ненависть Кьюби задела несильно, то сейчас вокруг были одни развалины. Трупы. Раздавленные камнями тела. У дома корчился шиноби с оторванной рукой; он мучительно стонал, зажимая кровоточащий обрубок. Ребенок в истерике тянул палец, торчащий из-под завала, и пищал: «Мама!». Мать же наверняка была мертва. Сарада невольно вспомнила маму, и тело вновь охватила лихорадочная дрожь. Пробегающий мимо чунин подхватил малыша и унес прочь. Ребенок сопротивлялся и визжал, звал мать, но шиноби передвигался быстро, и вопли мальчика очень скоро рассеялись в реве хаоса, царящего в деревне.
— Хаку! — звала женщина, захлебываясь рыданиями.
Прижимая к корпусу безвольно провисшую перебитую руку, она ползала по развалинам дома и пыталась сдвигать неподъемные обломки, чтобы добраться до родного человека, оставшегося под завалом. Тоже, вероятнее всего, мертвого.
— Ты меня слышишь? Хаку! — ее голос сорвался на визг.
Сарада машинально следовала за дядей, но колени тряслись и все норовили подкоситься. Чакра сама собой хлынула к глазам.
Шаринган.
«Уйди. Ты сейчас не нужен. Уйди», — твердила Сарада.
Глаза не подчинились. Они словно говорили ей: «Нам виднее, Учиха. Ты страдаешь. Тебе грозит опасность. Возьми нашу силу, воспользуйся ею и спаси себя».
Дядя остановился и заглянул в переулок, из которого доносился тонкий плач. У стены бродила маленькая девочка, тоже лет пяти на вид.
— Идем со мной, — он уверенно протянул ей руку.
— Итачи-кун…
Девочка вытерла кулаком слезы.
Взревел Кьюби. Прогремел очередной удар. Активированный шаринган различил приближение чего-то огромного. С чудовищной силой сбитое лапой биджу дерево снесло второй этаж хлипкого домика. Маленький дядя рванул на себя девочку, и их накрыло щепками и пылью.
Мир закружился, Сарада без сил опустилась на колени, чтобы не упасть. Ее бил озноб. Она попыталась встать, но тщетно, ослабленное тело снова клонилось на дорогу.
— Ты идешь? — встревоженно спросил дядя.
Его глаза расширились от удивления: он заметил шаринган.
— Нет. Бегите без меня, — выдохнула Сарада, снова пытаясь подняться.
Ничего не выйдет. Тело не слушается.
— Беги! Я справлюсь.
Маленький дядя колебался недолго.