— А почему два? Почему не один?
— Потому что, когда я с одним, меня все сравнивают с Итачи, — хмуро ответила Сарада.
На самом деле ей было приятно такое сравнение. Но они с дядей по легенде не были кровными родственниками, и внешняя схожесть выглядела подозрительно.
— Старший брат Саске?
— Ну да. Ты что, никогда не видел его?
— Не-а.
Сарада с удовлетворением отметила, что в квартирке чисто. Наруто знал, кто придет к нему в гости.
«Зачем папу задержали? — подумала она. — Такого раньше не было».
Смутная тревога зародилась в сердце, но Наруто разбил ее своим воплем:
— У меня закончился суп!
— Это намек?
— Да, ттэбайо!
И то, что я устала на тренировке, тебя, конечно же, не интересует.
— Ладно, — сдалась Сарада и тут же засомневалась. — Но есть ли у тебя продукты?
Наруто довольно распахнул холодильник.
— Э-э. Ты подготовился.
Спустя десять минут на плите кипела вода. Сарада ровными кубиками нарезала овощи.
— Это.
Наруто требовательно выложил на стол картофелину.
— Нет.
Он нахмурился и спрятал ее обратно в холодильник.
— Это.
Сарада устало обернулась.
— Нет!
— Почему?! Я хочу у себя в супе эту штуку, даттэбайо!
— Оно не сочетается.
— Ты скучная, — пробубнил Наруто.
Сарады перестала резать и замерла.
— Правда? — спросила она с угрозой, чуть обернувшись.
— Н-нет, — заикаясь выдавил Нанадайме, при виде недобро блеснувших в свете лампы очков. — Я случайно.
Сарада, прищурившись, сверлила его взглядом несколько секунд.
— Будем считать, что мне показалось, — она пожала плечами и продолжила нарезать овощи, с неудовольствием отмечая, что ее голос все-таки звучит чертовски занудно.
Наруто вел себя тихо и больше не приставал с сомнительными предложениями. В тишине Сарада незаметно погрузилась в размышления. Она думала о своей жизни, о своем будущем и о том…
— Наруто… — в голосе уже не было угрозы, только волнение. — Скажи, ты помнишь мою просьбу? Про Сакуру.
Сарада обернулась. Взгляд мальчишки был непривычно тверд.
— Конечно, — заявил он решительно и… оскорбленно? — Я будущий Хокаге. Или ты во мне сомневаешься?
Сараде вдруг стало очень стыдно. Не уточнить было бы непростительной халатностью ценою в жизнь. Но она правда сомневалась. Все-таки перед ней был ребенок со своими тревогами и мыслями и жутко рассеянный. Даже если он когда-нибудь станет Хокаге, как знать, когда в нем проснется ответственность достаточная, чтобы без колебаний доверить ему свою жизнь и жизни своих близких.
Сарада отвернулась.
Уже проснулась.
— Прости, — сказала она тихо. — Я хотела убедиться. Для меня это важно.
****
Родной дом, знакомая прихожая… Итачи прошел по коридору, не разуваясь, и приоткрыл дверь в комнату, за которой отдаленно мерцали два очага чакры. Родители сидели на полу, спиной к нему.
— Ты все-таки выбрал деревню, — сказал отец, не оборачиваясь.
В его голосе не было ненависти. Неужели родители все поняли?
Итачи с каждым годом все больше отдалялся от отца, и лишь после действия Котоамацуками родитель стал пытаться восстановить с ним прежние отношения. Но Итачи не принял его. Он был уверен, что это не мысли отца, а последствия техники Шисуи. Что толку говорить с человеком, которого перепрограммировали высшим гендзюцу?
Однако сейчас сознание вдруг прострелила внезапная мысль: что, если дело было не в гендзюцу? Что, если Котоамацуками дало лишь крохотный толчок, а все мысли и чувства принадлежали самому отцу и никак не были навязаны?
Почему я не понял этого раньше?
— Папа… — выдохнул Итачи.
И удивился. Слово сорвалось с языка само. Он уже и забыл, что когда-то звал этого мужчину «папой». Это было очень давно. Тогда его душа еще была полна света и надежд. Он не знал о ненависти клана, о конфликте с деревней, не знал, что такое одиночество, уныние, разочарование. Он просто любил свою семью и мечтал о мире. Тот наивный ребенок даже не подозревал, куда заведет его судьба и что спустя десять лет он будет стоять с мечом за спинами родителей.
— Мама…
— Мы все понимаем, Итачи, — нежно сказала мама.
Итачи долго готовил себя морально и думал, что не станет ни о чем сожалеть, когда все закончится. Заходя в отчий дом, он ожидал паники, испуганных глаз матери, драки с отцом, но только не этого: не спокойных родителей, которые готовились принять смерть от собственного сына.