— Какая палата?
— Через дверь. Не с той стороны, слева.
Шисуи остановился у входа и выдохнул. Он собирался с мыслями и готовился к тому, что может увидеть там, в палате.
— Я не уверена, что к ней можно, — в который раз за утро повторила Кирэй. — Ее врач будет…
— Да мне все равно! — злым шепотом откликнулся Шисуи.
Он никогда не обращался к Кирэй таким тоном, слишком ценил ее расположение, но сейчас удержать себя в руках было трудно.
Итачи, неужели все это время ты был прав? Она действительно перемещается во времени?
Но бывший друг говорил, что Мадара ранил Сараду в сердце; сказал, Сарада умерла у него на руках, а потом исчезла. Тогда как, черт подери? Как она может быть жива?!
Или Кирэй ошиблась и это не Сарада.
Шисуи не знал, что хуже: увидеть кого-то другого вместо нее и испытать жесточайшее разочарование или увидеть-таки Сараду и сойти с ума окончательно?
Он тихонько заглянул в светлую палату и, прикусив нижнюю губу, закрыл дверь перед носом у Кирэй. Ее это взбесит, но пусть. Сейчас в этой комнате не должно быть никого постороннего.
Шисуи сделал несколько шагов к кровати.
Худая рука покоилась поверх одеяла с воткнутой в вену и заклеенной пластырем иглой капельницы. Знакомая прическа — черные волосы до плеч, длинная челка. На тумбе у койки лежали аккуратно сложенные очки с красной оправой.
Черные ресницы дрогнули. Девочка, щурясь, открыла глаза и устало взглянула на него.
Это она. Без очков так сразу не узнать, но это точно Сарада.
Однако, она чем-то отличалась от той Сарады, которую Шисуи когда-то знал. Излишняя бледность, воспаленные красные глаза, странная чакра — пропитанная тяжестью и… холодная.
— Ты кто?
— Не узнаешь?
— Не вижу без очков. Что-то знакомое…
— Шисуи.
Сарада прикрыла глаза и облизнула сухие губы.
— Почему у тебя такой взрослый голос?
— Прошло пять лет, Сарада.
Шисуи придвинул к кровати табурет, присел и осторожно взял в свои ладони холодную слабую руку, от которой тянулась трубка капельницы.
За прошедшие годы образ племянницы Итачи немного стерся из памяти, но даже так Шисуи казалось, что девочка перед ним выглядит немного младше, чем он помнил. Или просто вырос он сам?
— У меня… много вопросов, — Шисуи решил зайти издалека. — Ты как? Нормально? Или мне заглянуть позже?
Черт, госпиталь не самое лучшее место для таких разговоров. У стен есть уши.
— Мне все равно.
В щели век вновь показался пустой взгляд. Как будто живым осталось лишь тело, а души в нем не было.
— Ты изменилась.
— Я умерла. После такого люди меняются.
Длинное предложение стоило ей усилий.
По спине Шисуи пробежал холодок.
Умерла? Что это значит?
— Как только поправишься, заберу тебя домой.
В безжизненном взгляде близоруких черных глаз, проснулся легкий интерес.
— У меня есть дом?
— Да.
Сарада с трудом разлепила губы и прошептала:
— Шисуи-сан... меня пытались убить.
Да, знаю. Только били в сердце, а рана в боку, и мне все еще интересно, как это вышло. Но мы поговорим об этом дома.
— Для тебя все случилось только пару дней назад. Естественно…
— Нет, — перебил слабый голосок. — Меня пытались убить здесь.
— Что? — Шисуи нахмурился.
— Анбу. Не веришь? — спросила Сарада, словно без особой надежды на то, что он воспринимает ее слова всерьез.
Где-то Шисуи уже это видел. Засада по возвращению с миссии на границе, все тогда же, годы назад.
— Верю.
Сарада снова прикрыла глаза.
— Что произошло в тот день, когда я умерла?
— Ты уверена, что…
— Да, уверена.
Слишком спокойно.
— В тот день Итачи… — произнес Шисуи, с трудом подбирая слова. — … уничтожил весь клан Учиха, кроме Саске и меня. Я был на границе, а Саске чудом выжил.
— Зачем он это сделал?
Слишком сложно. Я не стану объяснять тебе все тонкости. Не сейчас, и тем более не здесь.
— Говорят, он сошел с ума, — ответил Шисуи.
Сарада вздохнула.
— Как я и думала.
Если так говорит вся Коноха, еще не значит, что это правда, Сарада. Хотя… Как знать, может, это действительно правда, пускай и не вся.
****
Хокаге отнял ото рта трубку и выдохнул дым.
— Тела девочки не нашли в ту ночь, — хрипло произнес Хирузен. — И сейчас она появляется в деревне, раненая, спустя почти шесть лет. И ей по-прежнему тринадцать. Как ты объяснишь это?