— Мангеке.
— Почему ты не веришь?
Шисуи активировал шаринган. Сарада испуганно отшатнулась от него. Томоэ слились в рисунок, напоминающий четырехконечный сюрикен. Сарада, дрожа, вжималась в спинку дивана.
— Потому что я тоже обладаю этой силой и знаю, какой ценой она достается. Мангеке Шаринган проявляется на грани безумия, когда душевная боль настолько сильна, что твоя личность разбивается на осколки. Разъедающее чувство вины…
— Да, — выдохнула Сарада. — Я понимаю…
Шисуи четко описывал то, что она чувствовала, проснувшись в своем прежнем теле. Только… Откуда он знал? Значит, тоже прошел через это?
Никогда бы не подумала. У него такой веселый и легкий нрав. Как может человек, переживший подобное, остаться таким… светлым?
По сравнению с прежним Шисуи, этот молодой мужчина был немного тверже и жестче, что не странно для человека его профессии и возраста. Но даже так, Учиха Шисуи отличался от многих других шиноби, и он не замкнулся и не стал таким черствым, как ее отец в будущем.
Сарада обнаружила, что ее чувства к Шисуи изменились. Настроение «ты не обманешь меня своим фальшивым дружелюбием» вытеснилось неподдельным уважением. Он был силен и умен. Потерял многих близких, пробудил силу Мангеке, но остался собой. Тьма в его сердце, о которой Сарада прежде даже не подозревала, не пугала, не отталкивала и не внушала недоверия. Напротив, она притягивала. Внешнее обаяние и приветливость, которые делали образ Шисуи несерьезным, теперь контрастировали с запечатанными глубоко в сердце болью и мраком. И этот контраст двух противоречий был свидетельством потрясающей силы духа и непоколебимой веры в свои идеалы.
И Сарада впервые за все эти дни почувствовала гордость и благодарность, что этот великий человек снизошел до того, чтобы возиться с ней, и тратил на нее свое время.
— Если ты ни в чем не виновата, тогда откуда чувство вины? — холодно произнес Шисуи. — Не от убийства Анбу, ты пробудила Мангеке до этого.
Сарада сжалась.
— Я поняла. Перестань, Шисуи-сан. Я объясню.
Шисуи словно пришел в себя. Страшный рисунок Мангеке Шарингана погас, радужка снова стала черной.
— Я тебя слушаю.
— Я никогда тебе не говорила, но в будущем, в том будущем, из которого я родом, клана Учиха не существует.
Сарада уверенно посмотрела ему в глаза.
— Я и мой папа — мы последние.
Шисуи прикрыл ладонью рот, задумчиво потер подбородок и опустил руку, но ничего не сказал.
— Я рассказала об этом Итачи. Мы считали, все погибнут из-за того… Ну, того, что обсуждалось на собраниях.
— Уловил. Продолжай.
— Понимаешь, я надеялась, если Итачи будет знать — то нам удастся все изменить, и бабушка, дедушка все… все останутся живы. А вышло наоборот.
Сарада сама не заметила, как из глаз полились слезы.
— Мои рассказы про будущее… Вдруг это я внушила ему мысль, что клан должен быть уничтожен? Может, в прошлом моего мира все было не так, а я только сделала из дяди чудовище? И я… Я думала, папа тоже погиб.
Шисуи печально смотрел на ковер.
— Слезы… Узнаю прежнюю Сараду, — он слабо улыбнулся. — Так вот оно что. Ты чувствуешь вину за падение клана?
Она всхлипнула и вытерла кулаком слезы. Шисуи вздохнул.
— Прости, я намеренно надавил на тебя. Ты замкнулась, я хотел тебя хоть немного расшевелить. На самом деле я давно уже догадывался, что ты пробудила Мангеке, каким бы невероятным это ни казалось. Шаринган пробуждается в беде — это его особенность. После пробуждения Мангеке ты погружаешься во тьму во всех смыслах: и душевно, и физически. Наш организм не способен долго пропускать через себя такую мощную силу, глаза изнашиваются, и ты слепнешь. Поэтому, предупреждаю тебя сразу, лучше забудь об этой силе. Не вздумай ее использовать ни при каких обстоятельствах.
— Физически слепота… А душевно?
— Я уже говорил, что сила Мангеке просыпается на грани безумия, от чувства вины, потери близкого человека. И удержаться на этой грани практически невозможно. Человек, лишившийся самого дорогого и обвиняющий в этом себя, — способен на все, а с силой Мангеке он превращается в монстра. Я сумел удержаться. А сейчас я хочу удержать от падения тебя. Ты уже изменилась, притом очень сильно. Сила Мангеке одурманивает, сама диктует, как тебе жить. Это не так уж просто — сдержаться и не поддаться ее влиянию. Даже обычный шаринган может захватить власть над человеком слабым, помутить его рассудок. Это и произошло с членами нашего клана… ныне покойными.
От воспоминания о квартале, украшенном красно-белыми веерами, снова начинало мутить.