Бабушка?
Сарада взглянула на правую руку — на месте раны виднелась светлая полоса.
— Кажется, она как раз проснулась, — донесся голос дяди.
Почувствовал из другой комнаты? Ничего себе.
Створка раздвижной двери отъехала в сторону, и в щели показался Итачи.
— Доброе утро. Тебя ждут на кухне к завтраку.
Дверь снова закрылась.
К разочарованию Сарады, дяди на кухне не оказалось, а с ним позарез нужно было поговорить. У плиты трудилась незнакомая женщина. Она не оборачивалась, и все что оставалось — рассматривать ее прекрасные черные волосы, покрывающие спину. За приземистым столом сидел и завтракал хмурый дедушка Фугаку.
Сарада робко поздоровалась:
— Доброе утро.
Дедушка молча кивнул и продолжил есть рис. Бабушка обернулась. Хотя от бабушки здесь было только слово, потому что Учиха Микото оказалась молодой женщиной.
Какая она красивая.
— Ты проснулась, — Микото улыбнулась. — Завтрак уже готов. Садись, чувствуй себя как дома.
Сарада опустилась на колени перед обеденным столом.
— Как рука? — сухо спросил Фугаку.
— Все хорошо, спасибо.
— Отлично.
Они продолжили завтракать в тишине. Дед доел рис и кашлянул, не зная, как начать неловкий разговор с чужим ребенком.
— Нам очень жаль, что в твоей семье произошло такое горе. Ты потеряла мать.
Сарада подняла на него удивленный взгляд, но быстро поняла, что он говорит не про ее настоящую маму, а про женщину, которую Итачи выдумал прошлым вечером. Тем не менее слова дедушки задели свежую рану и воскресили воспоминания о настоящей маме. Сарада печально потупилась в тарелку.
— Приношу свои соболезнования, — холодно продолжал дедушка. — Мы семьей посоветовались и приняли решение, что ты будешь жить с нами.
Сарада не верила своим ушам. Все это больше походило на волшебную сказку. Она будет жить в доме своей настоящей семьи? Ей не придется возвращаться в ночлежку?
Дядина ложь пустила глубокие корни, притом очень быстро. Душу неожиданно охватило смятение. Сарада чувствовала, что между ней и Итачи назревал серьезный разговор, и она не имела понятия, что ей сказать.
— Работать тебе не придется. Итачи уже отправился на старое место работы, чтобы сообщить о твоем уходе.
«Неудобно получилось с Шинко, она ведь так по-доброму ко мне отнеслась, — сконфуженно подумала Сарада. — Наверное, стоило мне с ней побеседовать, а не посылать Итачи».
И в то же время она была отчасти рада, что о ее увольнении сообщит дядя.
— В академию тебе идти, пожалуй, уже поздно. Впрочем, я ведь не знаю каковы твои навыки…
— Я… старалась, — Сарада запнулась.
Не говорить же деду, что она уже окончила академию, только в будущем.
— Фугаку-сан, я смогу быть шиноби?
Дедушка прикрыл глаза.
— Итачи сказал, ты пробудила шаринган. Не каждый член нашего клана способен на это, так что все зависит от твоих навыков. Будешь продолжать свои тренировки с Итачи. Если мой сын посчитает, что ты достойна, в перспективе я могу поставить вопрос о том, чтобы принять тебя в Военную Полицию.
Этого Сарада уже никак не ожидала. Военная Полиция Листа… А что, было бы интересно там поработать. Но в перспективе это через сколько лет?
Волна… Я не знаю, когда будет новая волна. Я не знаю, сколько у меня времени.
Сарада низко поклонилась.
— Благодарю вас за вашу доброту!
****
— Какие люди! А ты зачастил к нам, ага?
— Привет. Я к тебе по делу.
Шинко заинтересованно на него уставилась.
— Сарада больше не будет работать в чайной.
— Шо?
— Она — Учиха, — спокойно продолжил Итачи. — Родители приняли ее в нашу семью и считают, что она должна посвятить себя тренировкам.
Шинко неожиданно расплылась в улыбке.
— Ты не огорчена? — изумился Итачи.
— Я так и знала, шо она из ваших. Вы с ней похожи, как брат и сестра.
Итачи немного смутился. Шинко продолжала улыбаться.
— И да, я счастлива, шо у нее теперь есть семья, — она вздохнула немного печально. — Хотя мне немного жалко, я уже успела привыкнуть к ней, ага. Правда, милая девочка?
— Шинко, до встречи, — терпеливо сказал Итачи.
Бывшая сокомандница улыбнулась немного коварно и крикнула вслед, сложив руки рупором:
— Передавай Сараде привет!
****
На кухню ворвался темноволосый вихрь с детским луком и колчаном стрел за спиной.
— Мама, мама, нии-сан…