— Я все еще Хокаге, — гневно воскликнул Хирузен. — И я отвечаю за безопасность деревни. Не смей учить меня!
Шисуи прикрыл за собой дверь. В кабинете Хокаге было накурено. Хирузен, пользуясь отсутствием Данзо, заправил трубку и с наслаждением раскурил. Затем, сложил печати и активировал барьер вокруг кабинета.
— Благодарю, Сандайме.
Шисуи поклонился.
— Я бы не пошел против Совета, — сказал Хокаге и закусил трубку. — Но случай с малышкой Сарадой меня насторожил. Данзо ведет какую-то свою игру против вашего клана. Мне это не нравится. Учиха — часть деревни Скрытого Листа, и я обязан защитить их так же, как и всех прочих жителей. Какой у тебя план, Шисуи?
Шисуи окинул взглядом кабинет, убеждаясь, что их никто не подслушивает.
— Не переживай. Я установил барьер.
— Я хочу применить свое додзюцу. Котоамацуками.
— Гендзюцу? Но ты уверен, что этого будет достаточно? Учиха распознают гендзюцу.
— Нет, Котоамацуками — это техника Мангеке Шарингана.
— Мангеке? — старик едва не выронил трубку. — Шисуи, ты обладаешь Мангеке Шаринганом?
— Хай.
Хирузен вновь вставил в зубы трубку и задумчиво пробормотал:
— Правильно, что ты решил обсудить это со мной. Данзо… Ему знать ни к чему.
— Котоамацуками позволяет внушить жертве свою волю. Я надеюсь, что смогу убедить клан отказаться от переворота.
— Шисуи… Тебе придется жить с этим.
— Я готов к этому, Сандайме. Сейчас это единственный выход.
— Тогда я даю тебе добро. Этот разговор останется между нами. Можешь быть спокоен.
Глава 20. Цена силы
20
— Прости, я опоздал.
— Привет, Итачи.
Шисуи стоял на краю обрыва и глядел на водопад. В последнее время они виделись редко: Итачи был занят в Анбу, а Шисуи занимался проблемой клана. Итачи подошел ближе и поразился тому, как изменился его друг. Черты его лица заострились, под глазами лежали темные мешки. Шисуи был крайне изможден, и Итачи ощутил укол совести.
— Ты выглядишь уставшим.
— Была работенка.
— Прости. Я говорил, что мы будем работать вместе, а в итоге все свалил на тебя.
— У тебя ведь миссии, ты не можешь от них отказаться. Мы оба состоим в Анбу, но Сандайме дал мне полномочия и полную свободу действий, естественно, что я мог работать над делом больше, чем ты.
Легче не стало. Шисуи просто был слишком добр к нему, но по сути сам Итачи не сделал ничего. Он ходил на миссии, а проблему с кланом откладывал на потом. И при виде изможденного Шисуи душу Итачи стало подгрызать чувство вины. Как тогда, когда Сарада ночью затащила его к себе в комнату и умоляла остановить мятеж. Ох, если бы он знал как!
— Несколько офицеров Полиции не доверяют тебе.
— Да, я знаю.
— Ты не понимаешь, все серьезно. Они пристально следят за каждым твоим шагом. Более того, они приказали мне шпионить за тобой.
У Итачи похолодело в груди.
— Я тебя прикрываю, так что выдохни.
Неужели это отец?
— Яширо, Инаби, Текка, — Шисуи будто читал его мысли. — Ярые сторонники революции. Будь осторожен, ладно?
— Я был готов к этому.
— Ты всегда такой твердый и уверенный, — Шисуи улыбнулся. — Мне нравится. Это твоя сила, и в то же время — слабость. Но ладно, к делу. Я чего позвал тебя… Ты помнишь, какой завтра день?
Итачи молчаливо кивнул. Конечно, он помнил. Завтра — собрание клана, на котором все решится.
— Если все пройдет как обычно, мы не сможем остановить восстание.
— Что ты предлагаешь?
— Я нападу на твоего отца.
— Что?!
— Тш-ш, не пугайся так. Всего лишь гендзюцу.
— Но подействует ли…
— Подействует, — твердо ответил Шисуи.
Итачи начал понимать.
— Тот шаринган в битве с Мукаем.
— Именно.
— Что это, Шисуи?
Друг медлил. Судя по всему, воспоминания о силе, скрытой в его глазах, были ему неприятны. Он вздохнул.
— Ладно, рано или поздно тебе все равно стоило рассказать.
Шисуи присел на землю, округлив спину, обнял колени руками и продолжил любоваться водопадом, в потоке которого плясали пламенные блики заката.
— Высший уровень нашего додзюцу — Мангеке Шаринган. За всю историю лишь немногие Учиха сумели пробудить его, их можно пересчитать по пальцам. Мангеке дает доступ к невообразимой силе, превосходящей обычный шаринган.
— Контроль над Кьюби?
— Не только. Мне досталась техника высшего гендзюцу — Котоамацуками. Я могу внушить человеку любую мысль, и он примет ее как свою собственную. Для этого даже не обязательно пересекаться с ним взглядом.