Для продвижения «NBA» мы ничего не делали. Вышла она в октябре, но у нас человек любит настроением. По весне мы слушаем одно, в холодное время года мы слушаем музыку чуть похолоднее. С «NBA» началось все с конца января – февраля. Песня зашла в какие-то паблики, YouTube-каналы… Тачки, огромная аппаратура в машинах – и на низах все: люди мерялись герцами. Песня «NBA» изо всех машин зазвучала, по всем городам! Я охуевал, когда был в Новосибирске – стою просто на балконе и слышу ее. Даже боюсь представить, как эта песня действует на мозги всем бывшим. Мы и в Кремле уже успели выступить, на первой Музыкальной премии Игоря Матвиенко, а днем ранее – на стадионе «Динамо». Все [деятели эстрады] охуели. Они все очень тупые, очень узколобые. Ни с кем нельзя сцепиться языком и даже пройтись по ранним альбомам Канье Уэста – никто их не слышал! Реакция такая: «Какие вы необычные люди – и какого хуя вы так свободно себя чувствуете в этом мире?» Но мне не срывает голову по той причине, что у меня есть пиздатый сдерживающий фактор в виде молодой семьи: у меня ребенку полтора года. Оказавшись здесь в одиночестве со всеми этими деньгами, связями, возможностями, я бы ебнулся.
Все хотят быть фрешменами. Все хотят выступить прямо сейчас. Но я исторически понимаю, что у меня этого не случилось бы – потому что я люблю группы и музыкантов, которые очень долго хуярили. И у меня только на 12-й год карьеры что-то начало получаться. Но можно давать себе новую жизнь каждый раз – даже просто сократив название Red Samara Automobile Club до RSAC. И надо принять сразу, что ты себя будешь во всем ограничивать. Я много не получил за десять последних лет: любой мой одноклассник побывал в Барселоне – я не был. Зато теперь я наконец-то спокоен хотя бы за ближайшие полгода. Я как мастер, который хуячил детали, продавал эти детали по дешевке, но в итоге отточил свое мастерство. И теперь мне не надо делать шестеренки.
2020
Cream Soda и Хлеб
Плачу на техно
Красивый пример того, как можно несколько раз переключать регистры одному и тому же высказыванию. Когда рэп-шутники «Хлеб» выпускали свою самую певучую вещь «Плачу на техно» осенью 2017-го, смешного, вообще-то, было мало – то были времена, когда казалось, что переживавшую ренессанс российскую клубную культуру полностью отменила полиция (об одном из самых ярких эпизодов этого сюжета здесь напоминает строчка о закрытии фестиваля Outline). Три года спустя группа Cream Soda, последовательно возрождающая электронный грув российской эстрады 1990-х, поместила песню о расставании на танцполе в совсем другой контекст. Большим хитом новая версия «Плачу на техно» стала после того, как Александр Гудков и его коллеги по YouTube-каналу «Чикен Карри» придумали зарифмовать ее с приостановившей все вечеринки пандемией коронавируса и российской версией флешмоба с танцами на балконе.
Версия эта, конечно, со своей спецификой: в клипе на «Плачу на техно» разные колоритные люди танцуют на балконах в микрорайоне из разноцветных новостроек-«человейников», которые заполонили Москву в последние годы, – танцуют, никак не общаясь друг с другом, каждый о своем; получается песня скорее об отчуждении, чем о единении вопреки обстоятельствам. Ностальгия по 1990-м, плюс модники, проскочившие из андерграунда в мейнстрим, плюс едва различимый пунктир социальной повестки, плюс новая музыкальная комедия – вполне себе собирательный портрет российской эстрады в 2020 году.
Денис Кукояка
участник группы «Хлеб», соавтор песни
Александр Шулико
участник группы «Хлеб», соавтор песни
Кирилл Трифонов
вокалист, участник группы «Хлеб», соавтор песни
Любим Хомчук
саунд-продюсер
Вы в песне упоминаете отмену фестиваля Outline.
Кукояка: Просто у нас Саша [Шулико] – яростный поклонник техно, ну вот этой всей музыки, которая играет в универсамах. (Смеются). Он нам всегда ее ставил – рассказывал, что вот запрещают одно, другое, закрывают клубы, отменяют лучший фестиваль. Мы его наслушались и подумали: «А что будет, если написать про это песню?»
Шулико: А еще мы хотели представить, как бы такую песню спел Сергей Жуков.
Кукояка: У нас была мечта сделать песню в стиле группы «Руки вверх!», потому что эта группа побывала в нас во всех. Он [Сергей Жуков] такой алой нитью прошел через наше детство – ну как и у всей России. Нам всегда хотелось повторить какую-то ту песню, которая внутри нас в детстве еще звучала. Понятно, что тогда [на рубеже 1990-х и 2000-х] он пел про любовь, про девчонок. А что бы было, если бы он сейчас был такой молодой и озорной? О чем бы он сейчас пел? И нам кажется, что он пел бы про техно.