— Ты полагаешь, Дольгар оставил его в живых после того, как он помог нам сбежать? Значит, его смерть была напрасной. И Тадеуш напрасно погиб. А уж твоей семье, о которой ты все силишься вспомнить, и подавно не на что надеяться.
Слезы побежали из глаз, я их сморгнула, но помотала головой.
— Да я и встать-то не смогу.
— Сможешь. – Патрик поднялся и протянул руку. Смешно. Как он меня поднимет? – Ну?
Да мне бы столько упрямства! Далась я ему! Странный какой – и чего, спрашивается, уперся?! Жизнью он тут рискует! Чего и кого ради?!..
— Да ну тебя!.. – окончательно разревелась я, и все-таки села, упираясь руками в скользкий ил. – Привязался…
— И не отвяжусь, пока не встанешь, – спокойно заверил шут.
Нет, ну, что тут прикажете делать?!
Я, сцепив зубы, выпрямилась. Никуда идти я не собиралась. И с ним – тем более. Из-за меня уже двое погибли – хватит. Теперь Патрику придется уйти, а я его только тормозить буду. После всего, что он для меня сделал, я не могу его подвести и отправить прямиком на виселицу.
Смерти я почему-то не боялась. Напротив, ждала, что она принесет облегчение, конец боли – как физической, так и душевной. Смерть, она, вообще, дама гуманная – исцеляет навсегда любые раны. А вот, расставаться с шутом отчего-то не хотелось.
Нет, раскисать нельзя. Нельзя – и все тут.
Я ухватила Патрика за плечо и медленно отчеканила, прямо глядя ему в глаза и не надеясь, честно говоря, его убедить:
— Ты уйдешь, а я останусь.
— Ни фига ты размечталась, – в тон мне отозвался шут, сходу попав в ритм. Нет, эта его стихотворно-сатирическая манера… еще немного – и я не выдержу, вцеплюсь в него, потому что все-таки больше не могу. Силы кончились! Вцеплюсь – и тогда нас убьют обоих.
— Уходи, Патрик. – И только тут осознав полностью, что прощаюсь-то, собственно, навсегда с единственным другом, я, поддавшись порыву, подалась вперед и – быстро поцеловала его в губы.
Вспыхнуло.
Неведомая сила будто толкнула меня в грудь – и я шлепнулась обратно в свою уютную грязь. А когда открыла глаза и поднялась снова, беспокоясь за Патрика – шута рядом не оказалось.
— Черт! – вскрикнул смутно знакомый голос – сильный, приятный баритон, совершенно непохожий на хриплый голос Патрика. Догнали! вспыхнула мысль, и я вскочила. – Да не брызгай в глаза!..
Человек напротив тихо выругался и приподнялся.
— То целуешь, то дерешься. Ты уж определись, княжна. Хотя, учитывая, что минуту назад ты собиралась помирать, я с радостью могу назвать эту динамику положительной.
— Так ты… – я путалась в словах, мыслях и предположениях. Оружия у него не было – значит, это не господинов ратник. Он был одет в мокрую рубаху, штаны и сапоги на шнуровке. – Ты откуда взялся?! А где Патрик?!
— Ты чего, головой, что ли, стукнулась? – удивленно и с некоторым раздражением осведомился нежданный собеседник, поднимая взгляд. – В любом случае, я рад, что ты вспомнила человеческую речь. Пошли уже отсюда, наконец, пока Дольгар нам головы не поотрывал.
Он поднялся и легко вздернул меня на ноги.
— Ты… – Может, это сон такой?.. – Ты кто?! Ты откуда взялся?
Он вздрогнул – и вдруг поднял обе руки. Предельно внимательно оглядел их. Потом распахнул глаза и осмотрел себя со всех сторон.
Я, в свою очередь, тоже его разглядывала. В темноте не различались детали – но общие черты вполне виделись. Он был выше меня на голову. Крепкий и сильный, под мокрой одеждой ясно просматривалось гармонично развитое тело. Густые прямые волосы рассыпались по спине и плечам, выбившись из-под шнурка, некогда, по всему, стягивающего их в хвост. А потом он поглядел на меня.
— А… – Словно молнией шарахнуло. Я шагнула ближе, не веря своим глазам. – Вот так и стой!
— Ладно, – послушно согласился незнакомец, и я обошла его кругом. Он обернулся вслед. – Да я это, я, честное слово.
— Ничего не понимаю. – Я вглядывалась в его лицо до рези в глазах, и все не могла понять, где же я его видела. Нордические черты, нетипичные для местных жителей, чуть раскосые, с насмешливым прищуром, глаза, легкая полуулыбка – ну, очень знакомо… нет… не может быть…
Я чувствовала, как глаза мои распахнулись, и не могла даже шевельнуться. Он стоял напротив в непринужденной позе и улыбался так, как умел улыбаться лишь один человек в мире.
— Ты… – язык ворочался с натурально титаническими усилиями. – Патрик?!..
— Ну, наконец-то. – Он облегченно вздохнул. – Мы пойдем, наконец, или нет?!