Преподы чуть отстали, и я зашептал ей на ухо:
— Слушай внимательно. Первое испытание это выпить водки. Там целый стакан, поэтому надо схитрить. Как вариант, предлагаю тебе прямо в горле выморозить из водки спирт, затем его отдельно проморозить, ты же сможешь опустить температуру до минус ста двадцати?
Анюра была какой-то скованной и заторможенной, но всё же кивнула, давая понять, что меня слышит и мои мысли улавливает.
— Вот, потом незаметно выплюни его, а воду растопи и выпей. Так, второе испытание фигня — на балалайке сыграть, там уж как-нибудь сбряцаешь, а вот третье уже серьёзней. Надо забороть в рукопашную медведя.
Светлова вздрогнула, и попыталась затормозить, но я держал её крепко, не давая сбиться с пути:
— Не дрейфь, мой медальон с тобой?
— Со мной, — разлепив губы, тихо ответила она.
— Ну и отлично, активируешь его и можешь с медведем делать, что хочешь, на животных действует лучше, чем на человека.
— Спасибо, — вновь тихо произнесла она.
— Сочтёмся, — ответил я.
Тут мы как раз подошли к столу с водкой и я усадил девушку на ближайший стул.
Было тихо, за исключением того, что сбоку от нас, на подстилке из соломы под стеной лежал Иванов и пьяным голосом пел “Шумел камыш”. Выходило не слишком музыкально, да и слова он всё время забывал, поэтому постоянно прерывался, начиная заново.
— Сказал, что тоже выпьет три стакана, — прокомментировал картинку подошедший Сигурд Торнович, — переоценил свои силы. Ладно, девица Анюра, тебе только стакан, большего не требуется.
Он наполнил гранёную тару, после чего протянул Светловой. Посмотрев на меня, та решительно взяла своими тонкими пальчиками стакан и принялась медленно, но верно, вливать в себя. Губы её чуть посинели и от рта слегка дало холодом, но заметил это только я, потому что находился совсем рядом.
— О, самолёт! — воскликнул я, подняв голову к небу.
Оба преподавателя тут же синхронно посмотрели следом, не сумев противостоять извечному человеческому любопытству. Благодаря этому, тихий звон кусочка льда упавшего на мощёный булыжником двор, никто не заметил. Я улыбнулся одними губами, а затем, когда никакого самолёта в небе никто не увидел, разведя руки, произнёс:
— Наверное показалось.
— Ну ладно, — Сигурд Торнович посмотрел на сидевшую как ни в чём ни бывало Анюру, пожевал губами, покосившись на меня, затем, со вздохом кивнул, — ладно, первое испытание пройдено.
Тут Иванов у стены икнул, что-то в его голове переключилось и он, забыв про камыш, затянул:
— Из-за острова на стержень…
— На стрежень! тьфу, грамотей, — пробасил старший препод, неодобрительно глядя на Такаюки, — ладно, не стоим, там ещё пятьдесят других студентов.
На балалайке Анюра схитрила — запела песню, струн едва касаясь. Но голос у неё был неплохой, и это устроило Сигурда.
Ну а с медведем вышло ровно то же, что и у меня. Бедняга даже подходить не стал, заранее почуяв, чем пахнет ситуация.
— Какой-то он малахольный, сегодня, — с сомнением заметил мужчина, — может заболел?
Но стоило ему только подойти ближе, как натерпевшийся страху косолапый, с рёвом бросился в атаку, размахивая лапами и подминая старшего препода под себя.
— Как думаешь, загрызёт? — спросил я, с интересом глядя на борьбу человека со зверем.
— Блин, сплюнь! — тут же суеверно произнесла Анюра.
Но тут в рычание медведя стал вмешиваться новый звук, всё усиливающийся. И наконец, мы услышали второй, не уступающий по грозности мишкиному рёв. Тушу медведя приподняло, а затем шмякнуло об стену, а вскочивший на ноги Сигурд Торнович, разорвав на себе подрясник, из под которого выглянула тельняшка, с криком: — За магию! — оседлал мотающего башкой косолапого и сдавил в удушающем захвате его шею.
Через пару минут всё было кончено и с видом победителя, старший препод направился к нам.
— Убил?! — охнула Марфа Лавровна.
Но тот только снисходительно покачал головой.
— Просто вырубил. Минут через десять придёт в себя.
Выйдя в ворота, Сигурд Торнович объявил, что Анюра испытания прошла.
А дальше потянулись остальные студенты, до которых мне дела не было.
Глава 5
На распределение попали все и те кто прошел испытания ( я и Анюра) и все остальные, в большинстве своём засыпавшиеся ещё на стакане.
Нетрезвая толпа новоиспечённых студентов стояла перед последними воротами, отделявшими нас от этого храма науки, мучительно ожидая, когда, наконец, впустят.
Кто-то пьяно возмущался, кто-то блевал в сторонке, часть прилегла прямо на брусчатку, не в силах дальше стоять. Одна из любительниц лубка, не переставая икала, сидя неподалёку от меня, а вторая над ней хлопотала.