— Мда, не метла выбирает дворника, а дворник выбирает метлу, — процитировал я, негромко, пришедшую на ум фразу.
Тут мой взгляд натолкнулся на чуть в стороне стоявшую стойку с вениками, которые были куда как короче и легче, но стоило мне потянуться в их сторону, как мать тут же громким шёпотом одёрнула меня:
— Ты что, Дрейк, это только для женщин!
А жаль, я уж было надеялся отделаться малой кровью, но нет, придётся выбирать полноразмерное изделие.
— Так так, кто к нам пожаловал, — откуда то из темноты, пузом вперёд выплыл невысокий дядечка, в косоворотке и жилетке поверх которых лежала большая окладистая борода.
“Накладная?” — невольно задумался я, вглядываясь в неё пристальней, чем обычно.
Но та, похоже, была настоящей.
— Госпожа Рассказова! — узнал он мою мать и тут же расплылся в хитрой улыбке, — ждал вас, слухи уже донесли, что и старшенький ваш сподобился, значит, болдаром. Был уверен, что выберете именно наше скромное заведение.
— Мастер Пафнутий, — чуть наклонила голову Эльвира, — ну а какое же ещё, вы же единственный тут мётлами торгуете.
— Ну это тут, — скромно потупился тот, — а вот в Хабаровске есть ещё Григорий с сыновьями…
— Григорий? — приподняла в холодном недоумении бровь маман, — этот неумеха?! Занозы от его мётел из каких только мест не доставали.
— Ну это да, — Пафнутий гордо надулся, показал мозолистые ладони, — все черенки наших мётел тщательно полирую вот этими руками. Сам, лично. Никакой этой новомодной механизации и станков. Исключительно рабский… то есть ручной труд.
— Ну вот и ответ, — улыбнулась мать, — поэтому только к вам, и ни к кому другому.
— Нус-с, давайте подберём вашему сыну что-то по руке, — произнёс мужчина и принялся придирчиво меня разглядывать.
А я, чтобы было не так скучно, принялся разглядывать мётлы.
Так мы и стояли минут пять, пока, наконец, Пафнутий не отмер и не произнёс:
— Есть, есть у меня кое-что особенное. Прошу за мной.
Он резво побежал в темноту и нам пришлось поторопиться за ним, ибо в этой анфиладе стеллажей немудрено было потеряться.
— Берёза или дуб? А может канадский клён? — громко бормотал продавец, постоянно сворачивая то налево, то направо, запутывая нас и уводя всё глубже.
Хорошо ещё, что у меня абсолютная память, а то обратно без посторонней помощи бы не выбрались. А Пафнутий продолжал бурчать, касаясь на бегу то одной метлы, то другой:
— А прутья? Ива или тростник? А может ротанг? Или шиповник? А может терновник? Нет, всё не то.
Но наконец бег замедлился, и мы замерли у стойки, где стояло всего десять мётел.
— Вот, — показал на них запыхавшийся продавец, — вершина моего искусства. Всё, что там — он махнул рукой в сторону остальных стеллажей, — ерунда, ширпотреб. Совершенно не подходит старшему сыну рода Рассказовых.
— И что это? — поинтересовался я, разглядывая чуть изогнутые черенки.
— О, молодой человек, это уникальные мётлы, каждая из которых куда дороже, чем те деньги, что я за неё прошу.
Услышав такое, я сразу преисполнился самых чёрных подозрений, что сейчас нас попытаются развести как лохов. И точно, закатив глаза, с придыханием, Пафнутий начал перечислять, касаясь поочерёдно каждой:
— Зебрано, из Западной Африки, посмотрите на эту текстуру, на это чередование полос, то тёмных, то светлых, как наша жизнь. А это палисандр, его уникальный фиолетовый оттенок выделит вас из любой толпы. Здесь бубинга, метла из неё будет словно музыкальный инструмент, звучать при каждом прикосновении. А это эбен — “чёрное золото”, такой чёрный, что с ним будет ощущение, что вы держите в руках сгусток первозданной тьмы. Ещё есть сандал… И агар… А ещё гренадил… Вот тут амарант… Бакаут, и этим всё сказано… И в заключение взгляните на умнини…
Уже после первых восторгов продавца, мой мозг перестал улавливать информацию, буквально отгородившись от потока ненужных мне сведений про все эти, несомненно, ценные породы деревьев. Я был готов поверить, что это и впрямь было то дерево, которое он называл, всё-таки обманывать в таком вопросе себе дороже, подмену распознают рано или поздно, но смысл переплачивать? Да будь метла хоть из золота с бриллиантами, она не перестанет быть просто метлой!
С которой, к тому же, нет необходимости постоянно ходить.
— Спасибо, — прервал я разливающегося соловьём Пафнутия.
Затем повернулся к стеллажам которые мы уже прошли и, не особо выбирая, схватился за первый попавшийся черенок:
— Беру вот эту.
— Но постойте, — бросился ко мне, заламывая руки, мужчина, — вы же ещё не услышали из чего там состоят прутья!