– Улица Сиреневая, дом пятнадцать. Запомню, Каланча, – улыбается мажор, паркуясь на подъездной дорожке.
– Не придется, мажор. Ты здесь больше не появишься, надеюсь.
– И чего ты такая злая, Вер? Я думал, Макар не оставил тебя без сладкого, он… просто не мог. Наверное, я ошибся и… Он облажался…
– Заткнись, мажор! Моя бабуля идет! И впредь взвешивай какое слово.
Мы торопливо выходим из машины, завидев компанию любимых родственников, вышедших из калитки.
– Здравствуйте, я Артем, знакомый Веры, – улыбается мажор во все тридцать два. Протягивает моей бабуле руку, а когда она протягивает в ответ свою, он… Нет, не пожимает ее в ответ, он ее целует, как истинный джентльмен.
– Я Клара Николаевна, бабуля Верочки. Лапочка, с днем рождения! Здоровья, счастья и любви! – восклицает бабуля, переключая внимание с мажора на меня. Обнимает меня и целует в щеку. Настенька прыгает вокруг моих ног, без умолку тараторя на своем, одной мне понятном языке.
– Привет, мое солнышко, – поднимаю дочку на руки. – Привет, мамуль. Это… мой знакомый Артем. У меня сломалась машина, а он… согласился помочь.
– Ну-ну, – протягивает мамуля. – Я Ольга Павловна, мама нашей именинницы.
– Вер, а у тебя сегодня день рождения? Я не знал, извини…
Мажор смотрит на меня, а потом переводит заинтересованный взгляд на Настеньку. Сканирует взглядом ее голубые глазки, так похожие на его собственные, кудрявые белобрысые хвостики, пухлые розовые губки. Боже мой, кажется, мама и бабушка все поняли! Их вытянутые лица прямо-таки кричат об этом!
– Идемте в дом, Артем. У нас стол накрыт. Пообедайте с нами, посмотрите, как Верочка живет. Милости просим…
Фух! Пронесло… Но ненадолго – расспросов близких мне не избежать!
Артем.
Бабушка Веры показывает мне сад. Здесь растут яблони, груши, а вдоль забора теснятся кусты смородины и малины.
– Проходите, Артем, не стесняйтесь, – ласково протягивает она, то и дело, бросая строгий взгляд на Каланчу, плетущуюся сзади. Чем ей девчонка успела насолить?
– У вас уютный двор, Клара Николаевна, – киваю я, одаривая старушку благодарным взглядом. – И дом ухоженный, и забор, и… Вы хорошие хозяева, честное слово.
– Спасибо, Артем. Мы стараемся. После смерти Стасика, Верочкиного отца, очень нам с Олечкой сложно… Все приходится самим делать, – вздыхает бабушка Веры. Следую за ней, отмечая, что Вера унаследовала высокий рост от бабушки. Или мамы… Скорее всего, это их семейная черта.
Настя бежит справа от Каланчи. Срывает травинки, растущие вдоль дорожки и дарит маме. Вера охотно хвалит девчушку за «подарки» и гладит по белобрысой голове… Как я мог так облажаться? Не запомнил день рождения Каланчи – жены, хоть и фиктивной. Бьюсь об заклад, отец специально не напомнил о дате – хотел, чтобы я прилюдно облажался. Выставил себя недалеким идиотом… И о цветах для «родственников» я не додумался.
– Клара Николаевна, какая помощь нужна вам по дому? Может, дров надо наколоть или починить что-то? – произношу внезапно. Ну а что… Приехал без подарков, так будь любезен.
– Ой, а это удобно? Верочка? – бабуля складывает на груди руки и впивается в Каланчу ищущим взглядом.
– А… Я не знала, что Артем умеет что-то делать руками, – с улыбкой произносит она.
Если бы мы были одни, она сказала: «Ты не привык работать, мажор! Ты всю жизнь ел золотой ложкой! Ты с ней в руках родился. Ты развращенный циничный мажор, привыкший использовать людей!». Ну… или что-то в таком духе. Я читаю невысказанные слова в ее светлых глазах.
– Удобно, не волнуйтесь. И руками я работать умею, отец научил. Он у меня… хороший человек. Добрый и справедливый.
– Да, у нас тоже такое впечатление сложилось, – подает голос Ольга Павловна. – Ой…
Вот, значит, что? Я был прав – папаша позвонил Ольге и попросил выдумать байку про внезапную тоску Насти по матери!
– Да что же мы стоим? Давайте садиться, – неловкую паузу заполняет реплика Клары Николаевны. – Артем, как вы относитесь к лечо? А к картошечке, жаренной с грибами и луком?
– Отлично отношусь, – улыбаюсь, потирая руки в предвкушении вкусного обеда.
Бабушка Веры взмахивает ладонью в сторону небольшой крытой беседки, утопающей в тени старой акации. Меня сажают на почетное место во главе стола. В центре поблескивают большая кастрюля с первым блюдом и графин с компотом, по краям красуются белоснежные тарелки и приборы. Из-под каждой тарелки выглядывает аккуратно свернутая накрахмаленная льняная салфетка. Меня ждали… Не уверен, что Каланчу так каждый раз встречают, поэтому… Ждали именно меня.