– Начинается, Вер. Смотри, Игорь Крутой и Лариса Долина. Супер, да? – глаза Макара искренне горят.
– Да, – бесцветно отвечаю я.
Глава 21.
Вера.
Звуки музыки ласкают слух… Шепчут словно дьявольскими голосами, умоляя расслабиться и поддаться мужским чарам. Поцелуи Макара обездвиживают, а сердце саднит, словно раненое… Чего мне сейчас хочется больше всего? Чувствовать, как тело оживает, а кровь ревет в перепонках? Плавиться в умелых жаждущих руках и отдаваться во власть страсти? Не знаю… Балансирую на канате неуверенности, как пьяный канатоходец.
– Верочка, как мне здесь нравится… И ты… нравишься, кот. Нет, ты не кот, ты дикая необузданная кошка. Я так хочу раскрыть твою страсть, показать, каким может быть мужчина… Я никогда тебя не обижу, – Макар шепчет, обжигая висок горячим дыханием.
Мы танцуем перед сценой, как сотни других пар. Наслаждаемся музыкой, вечером, обществом друг друга, не думая ни о чем… Ложь, все неправда! То, что сейчас говорю и чувствую. И мне надоело себя убеждать.
– Спасибо, Макар. Ко мне никто так не относился. Правда… – отстраняюсь, желая вдохнуть свежего воздуха – не отравленного его духами и запахом. Мне срочно нужно на воздух… Подальше от красивой мелодичной песни, исполняемой Дианой Арбениной, от алчущих глаз молодого мужчины, его нежных губ… На воздух… На миг чувствую себя Анной Карениной с этим ее:
«Туда! – говорила она себе, глядя в тень вагона, на смешанный с углем песок, которым были засыпаны шпалы, – туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя».
Какая все-таки мука – неопределенность! Там, где она есть нет любви. В любви нет страха и сомнений, есть лишь поглощающее все на свете желание раствориться в любимом. Разве это Макар? Я смотрю в его привлекательное лицо, находя ответ на самом дне своего сердца… Нет, не он…
– Верочка, давай уедем в Мариотт. Я не сделаю ничего, о чем ты пожалеешь. Я буду нежен, Вер... Тебе будет хорошо, я обещаю.
– Мне… Мне нехорошо, Макар. Я отойду в туалет, – произношу сдавленно, вырываясь из его цепких объятий. – Подожди меня на выходе. Ты прав, нам лучше уехать.
Концерт близится к завершению. Поклонники протискиваются по рядам к сцене, удерживая в руках букеты цветов, работники концертного зала выстраиваются на входах, готовясь контролировать людской поток. Макар нехотя меня отпускает и плетется к дверям. Юркаю в коридор и следую по указателям в туалет. Глубоко вдыхаю несвежий запах переполненного сортира, испытывая непонятное, невыразимое облегчение. Я словно вырвалась из рук маньяка, не иначе. Умываюсь холодной водой, наплевав на косметику. Расчесываю волосы, заплетаю их в хвост и стою, как идиотка посередине белого мраморного холла, осязаемо чувствуя неопределенность.
«Туда! Туда!»
Под поезд я, конечно, бросаться не стану, но и в объятия Макара упасть не тороплюсь. Прихожу в чувства, возвращая умение мыслить трезво. Он что-то говорил про парк аттракционов? Пусть покажет свое отношение к моему ребёнку, а потом я решу продолжать отношения или нет?
Тянусь за салфетками, замечая мелькнувший на дне сумки экран телефона. Мажор, собственной персоной! Он молодец, что так подробно рассказывает об их вечере… Вернусь домой и обязательно его похвалю.
«– Вер, я накормил Настю моим любимым блюдом из детства – тертой морковкой со сметаной и сахаром. Настюха сказала, что ничего вкуснее не пробовала. Каланча, неужели ты не знаешь о таком лакомстве? Это редкостное упущение!»
«– Мажор, откуда у нас в холодильнике взялась сметана? Ее не было», – отвечаю я, сопровождая послание кучей гневных смайликов.
«– Мы с Настей спускались в гастроном. Заодно прогулялись. Сейчас купаться будем. Так ты решила, придешь ночевать?»
«– А тебе-то что? Ревнуешь?», – спрашиваю я, набирая ответ дрожащими пальцами.
Сердце колотится, как заведенный двигатель, грудь тяжело вздымается. Что я хочу услышать? Ловлю себя на мысли, что молю Артема остановить меня от совершения ошибки… Пусть запретит мне, напишет какую-то гадость про Макара, расскажет про него тайную позорную историю… Что угодно… Придумает внезапную болезнь Насти, в конце концов… Но он набирает ответ, не помедлив и секунды:
«– Не обольщайся, Каланча. Я просто лягу спать и не буду тебя ждать».
«– Не жди. Я проведу потрясающую ночь с привлекательным мужчиной. Ложитесь спать».
«– Куда поедете?»
«– В Мариотт».
Артем читает сообщение. Online на экране мигает еще какое-то время, а потом тухнет… Да, ему плевать на меня. Но мне на себя нет… И я не слабовольная Анна Каренина, черт возьми. Возвращаюсь к ожидающему меня на выходе Макару. И твердо произношу: