– Твоих рук дело? – начинаю без прелюдий. – Что еще ты придумаешь, чтобы себя потешить? Хочешь играть людьми, как шахматными фигурами? Давай я подарю тебе шахматы, открой клуб и…
– У меня есть шахматы. Садись, сынок, рассказывай, что случилось? – дружелюбно, словно ничего не произошло, произносит папа.
– Олеся беременна. Приходила сейчас сюда с тестом и заключением УЗИ, – отвечаю, усаживаясь за стол.
Отец как будто каменеет. Краска стирается с его лица, сменяясь мертвенной бледностью. Он нависает над столом, а потом вскидывает руку и хватается за сердце.
– Ой… Что-то плохо мне, Артем.
Ну, начинается. Отцу надо было поступать на актерский. Сейчас я был бы сыном голливудского актера с большими гонорарами.
– Пап, тебе надо было на актерский поступать, – лениво бросаю я, наблюдая за этим цирком.
Однако отец и не думает играть: он, как будто на секунду отключается, заставляя меня вскочить с места.
– Пап! Ты что! Ты не притворяешься? – бросаюсь к стоящему у стены кулеру и наливаю воду. – Господи, только этого не хватает!
– Я… Я заигрался, сынок. Прости меня, я не предвидел все. Был уверен, что у меня получится сблизить тебя с этой чудесной девочкой. Но ты… Тема, ты сам все испортил, – шумно глотая воду, произносит отец.
– Пап, как ты? Неужели, сердце?
– Вроде отпустило. Покажешь мне… это гребаное заключение? – тяжело дыша, говорит отец. По-прежнему бледный, он вызывает во мне неподдельные сочувствие и волнение.
– Да что ты там увидишь? Беременность, будь она неладна. Пап, а ведь у тебя получилось… – мне неловко признаваться, но я все же решаюсь открыться папе. В другой ситуации мог бы сказать старому жуку спасибо…
– Влюбился в Веру? – грустно произносит он.
– Да. Как никогда в жизни.
– А она? Тоже?
Вспоминаю, что со мной вытворяла моя скромница и отвечаю, заливаясь краской:
– Надеюсь, что да. Какое это теперь имеет значение? Вера не станет за меня держаться, если узнает, что другая девушка от меня беременна.
– Покажи заключение, сынок. Как-то все это странно… Олеся пришла ровно на следующий день после вашего сближения. Я правильно понимаю, это случилось совсем недавно? Потому что два дня назад она посещала фестиваль с Макаром и числилась его девушкой?
– Да. Ты думаешь…
– В деле замешан кто-то еще. Иначе, Олеся прибежала бы тотчас. Прямо в день УЗИ! Какая на справке дата? Покажи заключение.
Нехотя разворачиваю экран и демонстрирую отцу фото справки. Он внимательно ее читает, а потом расплывается в улыбке.
– Ты у меня олух, Тема. Любая тебя сумеет развести.
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе придется лететь вместо меня в Австрию. Сердце и правда у меня барахлит. Встречаемся через неделю – я приглашу в офис Веру, Олесю, Макара – куда уж без него… А сам пока полежу в больничке.
– Папа, сейчас же говори, что ты там увидел? – пялюсь в фотографию, не понимая, за что отец зацепился? Там же все написано: фамилия, возраст, диагноз. – Ты хочешь продлить наши страдания, да? Тебе мало? Хочется, чтобы история продолжалась?
– Дело не в вас. С вами все понятно, Тем. Я хочу дать шанс Олесе признать свою ошибку и исправить ее. Выйти из всего этого с достоинством. Позвоню ей чуть позже.
– А как же Вера? Мне промолчать или признаться?
– Молчи пока.
Но молчать не получается… Телефон вздрагивает от ее входящего звонка. Перевожу взгляд на отца, завидев грусть в его глазах. Он кивает в сторону аппарата, молчаливо подталкивая меня ответить.
– Да, Верочка.
– Артем, ко мне приезжала Олеся. Я знаю… о ребёнке.
– Вер, прости меня. Я не знаю, что делать? Верочка, милая моя, я…
– А что тут сделаешь? Я собрала вещи. Съеду в течение часа.
– Она лжет, Вер. Точно лжет. Нет никакого ребёнка, – отвечаю сбивчиво, не в силах принять услышанное.
– Я не стану искать доказательства ее лжи, Артем. Это твоя забота. Разбирайтесь сами. Свяжусь с твоим папой позже, похоже, наш договор потерял силу.
– Верочка, Вера… – кричу в динамик, из которого рвутся короткие гудки.
– Все хорошо, Тем, – успокаивает меня отец. – Я поговорю с ней. Нам всем надо успокоиться и остыть. Тебе – уехать сейчас в Австрию, Вере съехать… А мне полечиться. Устал я дергать людей за ниточки! Не мое это… – тоскливо протягивает старый жук.
– Ну наконец-то. Ты серьезно насчет Австрии?
– Более чем. Собирайся, Веру я возьму на себя.
Глава 24.