— Ка‑кого Вову? — совсем не натурально удивляюсь я.
— Дурочку из себя не строй, — черт, не прокатило. — Мы уже познакомились. Дай поговорить с мальчиком. Он свинину ест? Поросята как раз дозрели.
— Мам, он… ушел уже. Ему надо было… — скатываюсь до невразумительного блеяния.
— Спросишь, перезвонишь. И, дочь… надеюсь, не очередной маргинал?
Один раз, один долбанный раз рискнула познакомить их с однокурсником и все, клеймо «не умеет выбирать парней» намертво приклеилось ко лбу. А он просто никогда не видел живых куриц! Надо было им притащить из деревни этот сомнительный подарочек. Теперь вот свинья. Колоритная будет встреча.
— Ма… я в метро… связь…
И‑и‑и… выключаем телефон. Блестяще. Я прекрасна. Все как по нотам. Но что, черт возьми, теперь делать? Расспросов не избежать. И если ещё пару десятков звонков я могу имитировать спуск в метро, то когда они сюда заявятся… Это будет катастрофой. КАТАСТРОФОЙ!
Зря я о стол билась, кажется, изменения необратимы и мозг покинул черепную коробку. Потому что, что я делаю сейчас? Правильно. Разворачиваюсь на сто восемьдесят и прусь обратно в кафе.
Дятел‑Кобейн все так же сидит за столиком, но теперь попивая что‑то из большого черного стакана. Темные очки снова красуются на носу, закрывая вид на эти нереальные картинные глаза, листок с техзаданием по‑прежнему красуется перед ним. Слегка помятый и с оторванным левым верхним уголком. Хм.
— Знал, что вернёшься, — искривляет губы в насмешливой улыбочке, когда я плюхаюсь в кресло напротив.
— Конечно, знал. Ты же мне выбора не оставил, — едко говорю я. Снимаю свои очки, кладу их на стол и берусь за ручку.
«Кем работает».
«Сколько встречаетесь».
«Информация о родственниках».
Пункты мелькают перед глазами бесконечной лентой. Меня на медкомиссии перед работой вожатой меньше опрашивали. Меня при приеме на работу в институт так не тестировали!
К концу бланка рука, хоть и привыкшая к писанине, уже начинает ныть. Ставлю последнюю точку и откидываюсь на кресле, упирая взгляд в расслабленного парня напротив. Разве можно с утра в субботу выглядеть так? Помятым ровно настолько, словно это специально.
И всё‑таки Курт.
Он неспешно разворачивает бумажку к себе, сдвигает темные очки на голову и принимается читать. Не отрываясь от моей писанины, свободной рукой пододвигает мне большой черный стаканчик, до этого принесённый девушкой в форме.
Никогда не была в этой кофейне, ценник здесь не для секретаря филологической кафедры со съемной квартирой на Дунайском в анамнезе. Но красиво. Немного мрачно, но тем и привлекательно, наверное. Даже стаканы на вынос выглядят совсем не бюджетно. Плотные и черные с выгравированными золотыми буквами «ЧЧ» — дань названию заведения. Засветиться с таким стаканчиком в Инстаграме — верх крутости.
— Я не заказывала, — вяло говорю я, стараясь глотать жаждущую кофеина слюну потише.
— За счёт заведения, — на секунду на меня снова смотрит солнечная лужайка, едва уловимо подмигивает и снова опускает взгляд в листок бумаги.
Похоже, кондиционер в кафе пашет на обогрев, иначе, откуда эта волна жара от затылка по спине и вниз?
Тянусь за стаканчиком, подношу ко рту. Очень сладко и насыщенно. Как я люблю. Он еще и экстрасенс?
— Ты не указала, понадобятся ли физические проявления привязанности? — снова внимательный зелёный взгляд.
— Не поняла вопроса, — пожимаю плечами, всасывая горячую кофейную пенку.
— Прикосновения, объятия, поцелуи, петтинг, интим.
Меня снова окатывает волной жара. Господи, я нанимаю проститута. Докатилась. Может он мне в кофе уже что‑то подсыпал, утащит в подсобку этой самой кофейни и‑и‑и… ещё и денег потом попросит за «услуги».
— Последним не занимаюсь, — видя мои глаза по пять копеек, добавляет Курт‑Вова. — Просто предупреждаю, многие ожидают… — самоуверенно хмыкает, поигрывая бровями.
Да щас!
— А. Нет. Ничего такого, — сухо говорю я и отвожу взгляд в окно. — Максимум за руку подержаться при родителях.
— Правша, левша?
— Что?
— Ты правша или левша? — щелкает ручкой в воздухе и заносит ее над бумажкой.
— Правша… боже, к чему такие подробности? — смотрю, как он вписывает эту информацию в пустующую графу.
— Чтобы не попасться на такой мелочи.
— Какой серьезный подход…
— Это бизнес, — хмыкает он. — Ты платишь, я отрабатываю. Что ж, — складывает бумажку вчетверо и убирает в карман. — Я подготовлюсь и завтра встретимся для прогона.
— Прогона?