— Главное их убедить, что туда все и идёт! Ну какой родитель потащит дочь в деревню свою, когда тут городская прописка светит? В культурной столице!
— Наверное, — не слишком уверенно соглашаюсь я.
«Убедить» здесь главное слово. Сомнительно, сомнительно. Как бы после этого Курта Кобейна они меня, не собирая вещей, за шкирку не утащили домой.
— Может, сослаться на модный вирус и отсрочить приезд родни? — размышляю вслух. Вполне себе альтернативный вариант.
— Ида, давай, прекращай. Отличный план, эффективность гарантирована. Парень профи.
— Господи, — закрываю глаза. — Ну с чего ты вообще это взяла, кто говорил? Кто эти рисковые женщины?
— Да ты о нем тоже слышала! Помнишь, Голубикина все уши нам прожужжала, как ловко своего Армаса захомутала. Сейчас живёт себе припеваючи в Финляндии, сучка крашенная. Пока мы тут кровью и потом…
— Помню, — бурчу я. Была Голубикина, стала Корхонен. А как была стервой, так и осталась. Вот почему такие первыми замуж выскакивают?
— Во‑о‑от, — тыча в меня пальцем, угрожает Ангелина. — Если уж он ее Армасика непробиваемого убедил, что птичка из рук улетает, то твоих родаков — раз плюнуть.
— Так ты у нее контакты взяла? — почему‑то этот факт удивляет. Они не так, чтобы были закадычными подружками, скорее конкурентками на грани холодной войны. Если одна поворачивалась спиной — вторая доставала заточенный нож.
— Ради тебя, дорогуша. Все ради тебя, — прикладывает ладони к сердцу, вдохновенно приукрашивая. — И ради себя, конечно, я не готова жить одна в этом суровом недружелюбном для красивых женщин мире.
И почему самооценки нельзя отсыпать. Я б забрала у нее процентов двадцать, она б и не заметила.
— Да. Да, — твердо убеждаю себя, что надо. Вот просто надо.
Из всех рассмотренных вариантов этот действительно самый перспективный. Потом с чистой совестью можно морочить голову родне, полгода, может, даже год. А когда настанет новый виток расспросов, когда же кольцо, штамп, фата до пяток — расстаться с виртуальным парнем. Также виртуально, как начали с ним встречаться. И вообще, к тому времени, я могу и вправду обзавестись парнем!
Нет, даже не так. Я точно найду парня! Мысли материальны, вселенная открыта к диалогу, так что…
Соскальзываю со стула на пол и, отодвигая осколки моей истерзанной свинки, вынимаю сбережения.
Мы с Ангелинкой тщательно расправляем бумажки и выкладываем ровной стопочкой. Не слишком объемная пачка вызывает новый тяжкий вздох.
Хватает впритык. Надеюсь, он того стоит.
Наша вторая встреча, генеральная репетиция, как он ее назвал, проходит все в том же кафе на Фонтанке. Я прихожу немного заранее и занимаю тот же столик в углу, скрытый наполовину стеллажом с книгами от остального зала. Место для укромных встреч. Словно созданное для тайных свиданий.
Я смахиваю невидимые крошки со стола, достаю телефон и принимаюсь нервно крутить его в руке. Уже без пяти и я снова нервничаю. В прошлый раз я опаздывала, влетела сюда запыхавшаяся, времени подумать и струсить себе не дала. А сейчас снова терзаюсь в одолевающих сомнениях.
Ну дурацкая же идея. Дурацкая.
Опять меня терзают сомнения. Что если родители не поведутся на мою уловку и не отстанут со своим горячим желанием затащить меня домой? Их и работа моя не убедила, что я серьезно намерена жить в городе, а уж «серьезные» отношения… Такой ли это веский фактор, когда посевные на носу?
Че‑е‑ерт.
И как я из этого выпутываться буду? Сколько месяцев продержусь на этой лжи? За годы жизни отдельно от семьи, я научилась паре трюков, таких, как уход от ответа, скрытничество и ложь во благо. Но одно дело убеждать маму, что я отлично питаюсь и не гуляю одна по ночам (ага, по Питеру, красивейшему из городов мира, естественно, нет), а другое — нагромождать с три короба, слой за слоем, закапывая себя.
— Вообще у нас заказывают на кассе, — звенит голосок надо мной, я поднимаю взгляд. — Но к этому столику прилагается индивидуальный подход, могу что‑нибудь принести.
Милая блондинка в фирменном фартуке лучезарно улыбается мне, и я чувствую себя неловко. Тут дороговато, а судя по тому, сколько денег сейчас распирает конверт в моей сумке, который в ближайшее время перекочует в мужские руки, пора снова возвращаться на диету из бомж‑пакетов. Как в старые добрые.
— Нет, спасибо, я кое‑кого жду, — улыбаюсь в ответ, стараясь не выглядеть жалкой.
Представляю, как выгляжу со стороны. Одна. Пришла первой. Нервничаю.
— Он все время опаздывает, — подмигивает блондинка и, не теряя улыбки, возвращается к кассе.