Илия, впрочем, явно не была готова слушать доводы логики. Ей было так больно и обидно — так больно и обидно! — что отец вмешался и сюда, как он всегда, всегда делал, что она уже совсем не могла совладать с эмоциями.
— Я просто хочу хоть чего-то добиться сама! Сама, а не потому что отец всё устроил! — с глубоким отчаянием в голосе заявила она.
Леон в вежливом недоумении приподнял брови:
— Разве вы этого не делаете? Определённо, ваш отец никак не связан с тем, что вы прекрасно проходите вашу стажировку. И не ваш отец делает за вас ваши аналитические выкладки
Его слова звучали справедливо, и Илии, к тому же, было приятно, что он отметил её успехи, и это её немного успокоило.
— Он беспокоится о вашей безопасности, — продолжил развивать свою мысль Леон. — Что вполне естественно. По его ходатайству управление рассмотрело возможность принять вас на стажировку как будущего следователя, а не как мага-поисковика.
Илия изумлённо замерла, не веря в то, что слышит то, что слышит.
— Как будущего следователя?.. — очень тихо переспросила она.
— Следователи, во всяком случае, не ловят откаты так часто, — пожал Леон плечами. — Идея господина Мелира показалась мне здравой, и я беседовал о вас с госпожой Юланией. Она согласна рассмотреть этот вариант, если вы пройдёте обучение при нашем управлении.
Илия только растеряно хлопала ресницами, даже не замечая что расстояние до него начало ощутимо скакать, и ей то казалось, что Леон находится на другом конце комнаты, то — что он стоит с нею совсем рядом.
«Меня готовы взять на обучение в следователи?» — растерянно думала она, не веря своему счастью.
Даже в самым смелых мечтах ей не рисовалась такая карьера! Попасть в управление уже было удачей — хотя бы на рядовую должность мага-поисковика! Но следователь!
— Безусловно, — отметил, меж тем, Леон, — именно ходатайство вашего отца и его готовность… сотрудничать с управлением по некоторым волнующим нас вопросам… — аккуратно выразил мысль он. — Запустило саму идею. Но ни я, ни госпожа Юлания не стали бы рассматривать её всерьёз, если бы мы не увидели у вас склонность к этой работе и качества, необходимые следователю.
Опустив руки, Илия отвернулась и зажмурилась.
— Что, цвет моих волос вас больше не смущает? — язвительно переспросила она, не зная, что теперь делать.
Да, она хотела — больше всего на свете хотела! — добиться всего сама, своим умом и своими усилиями. Но то, что говорил Леон, было таким заманчивым… таким желанным… нет, она просто не могла, не могла отказаться и упустить свой шанс! Даже если её возьмут только из-за отца! Потом-то, потом она докажет, что действительно достойна этого места!
— Я был тогда излишне груб, да? — к её неожиданности переспросил Леон. — Простите. Мне показалось тогда, что господин архимаг просто прислал нам в насмешку двух неопытных девчонок, чтобы отмахнуться от нашего запроса.
Она бросила на него короткий удивлённый взгляд.
— Мы с Айринией были лучшими на курсе, — скрепя сердце, отметила она и заслуги соперницы.
— Что ж, значит, он в самом деле заинтересован в успехе расследования! — раздумчиво заключил Леон.
Она улыбнулась кончиками губ:
— Вы сомневались?.. это же его артефакт! — попеняла она за недоверию к её наставнику.
После короткой паузы Леон отметил:
— Следователь должен учитывать все варианты. В том числе и тот, что преступником может оказаться и сам заявитель.
— Я запомню! — вздёрнула нос Илия.
Некоторое время они молчали. Он размышлял о мотивах архимага, она — о своих неожиданных карьерных перспективах.
Потом она сказала:
— На самом деле, я и мечтать не могла о том, чтобы стать настоящим следователем. Это ужасно, ужасно обидно, что в деле снова замешан отец, но, конечно, я не откажусь от такого шанса! — солнечно улыбнулась она, тряхнув своими розовыми волосами.
Жест был очень красивый и очень ей шёл — Леон невольно залюбовался.
— Нужно уметь пользоваться любыми преимуществами, Илия, — отметил он. — И, на вашем месте, — нерешительно добавил он, — я бы ценил то, что отец принимает столько участия в вашей жизни. Это бесценно, и далеко не каждому так везёт.
Самой Илии казалось, что отец принимает в её жизни уж слишком много участия — запредельно много! — но её удивило само замечание и то, что в словах Леона ей почудилась какая-то грусть, выдающая личное отношение к этой теме.
Вдруг она вздрогнула — расстояние до Леона, которое казалось ей то далёким, то близким, сделало очередной скачок, и в этот раз очень резкий. Только что он был на другом конце помещения — и вот, чуть ли не впечатался в неё!
Она инстинктивно зажмурилась и протянула к нему руку, чтобы определить его реальное положение. Он стоял, в самом деле, недалеко — пусть и не настолько близко, как ей теперь показалось.
— Спасибо вам за поддержку, — тихо сказала она, не открывая глаз, чтобы снова не столкнуться с эффектом растяжения собственных костей. — Она многое для меня значит.
Ей показалось, что он улыбнулся, потому что в его ответных словах звучал отголосок этой улыбки:
— Что ж, значит, мне удаётся быть хорошим наставником.
— Лучшим! — с ярким выражением радости поправила его она.
До неё донёсся лёгкий довольный смешок, и он уверенно повёл её в сторону выхода.
Интерлюдия
Семья Леона и Рийара редко собиралась вместе, но мать пыталась ввести такой обычай, в выходной устраивая совместное чаепитие в гостиной.
Если братья и были в чём-то солидарны друг с другом, так это в горячем желании как-то избежать этого мероприятия, или хотя бы свести необходимость торчать на нём к минимуму.
В этот выходной Леон, как и всегда, использовал весьма простой способ не тратить время чаепития впустую: прихватил с собой книгу и читал её, пряча под столом. Не то чтобы никто не замечал, что он читает, — но, если бы он вытащил книгу наружу, отец начал бы ворчать по этому поводу — он полагал, что сын слишком оторвался от реальности со всеми этими своими чтениями, — поэтому лучше уж было прятать.
Леон очень мечтал о своём доме, где всё будет по его правилам, и уже купил участок под него. Теперь он откладывал деньги на сам дом, и в своей голове уже довольно чётко представлял в малейших нюансах, что именно хочет. Отчасти ещё и поэтому он был рад, что удалось наладить общий язык с господином Мелиром. Тот полагал, что именно наставник дочери повлиял на то, чтобы Илия отказалась от опасной карьеры мага, и это давало Леону возможность в будущем обратиться к нему за услугой, связанной со строительством.
Что касается Рийара, надёжного способа избежать скуки от семейного мероприятия у него не было — меч на чаепитие не притащишь — поэтому он традиционно развлекался тем, что пытался докопаться до брата. Мать на это всегда закатывала глаза, но, поскольку это был единственный способ разговорить Рийара, не вмешивалась.
Леон, впрочем, как всегда — в весьма раздражающей Рийара манере — либо пропускал его шпильки мимо ушей, либо отвечал на них равнодушно-спокойно. Желая расшевелить брата, Рийар, в конце концов, вырвал книгу из его рук магией и отлевитировал к себе.
К тайной радости Рийара, в глазах Леона мелькнули гнев и досада; однако он почти моментально овладел собой, не желая начинать очередную семейную ссору. Лицо его приобрело вежливое выражение, и он нейтральным тоном попросил:
— Отдай, пожалуйста.
У Рийара аж зубы свело от этой мерзкой, лицемерной, противно-вежливой манеры. Вечно братец строит из себя! И ведь верят, все ему верят!
Он быстро взглянул на мать — та смотрела на него с заметным укором, от которого у Рийара болезненно и нещадно сжалось сердце. Всегда она предпочитает этого фиглярствующего лицемера родному сыну!
— Невежливо отгораживаться от домашних книгой, — с постной рожей наставительно произнёс Рийар, то ли желая уязвить брата, то ли пытаясь добиться одобрения матери такой манерой.