Вхожу и замираю, опираясь плечом об косяк стены, сложила руки на груди и с улыбкой наблюдаю за своим мужчиной. В этом я не сомневаюсь. Влад принадлежит мне. Весь, целиком.
Вербинский стоит возле плиты и жарит блинчики. Вы можете это представить, мужчина которому почти двадцать восемь лет жарит блины. Хихикаю в кулачок от этой картины и направляюсь тихонька к нему. Встаю за его спиной и осторожно обнимаю, чтобы он не испугался и случаем не обжёгся.
Тело под моими пальцами вздрогнуло, но в ту же секунду я почувствовала, как оно расслабилось.
— Я скучала, — шепчу в голую спину, нежно целую меж лопаток.
— Я тоже, Мишель, — Влад отставляет сковородку на другой газ и поворачивается ко мне. На его губах улыбка, а в глазах счастье и я просто не могу не улыбнуться в ответ.
Мужчина приподнимает меня за талию, поворачивается и усаживает на широкий подоконник, устраиваясь между моих бёдер. Накланяется и нежно приникает к моим губам, а я прикрываю глаза, отдаваясь этому нежному, трепетному касанию, что окутывает меня. Его руки на моей талии, сжимают аккуратно, словно я фарфоровая куколка и от одного не осторожного касания могу разбиться.
Влад хрипит, поедая мои губы.
— Маленькая, у нас всё будет хорошо. Я обещаю тебе. Верь мне! — а я кладу маленькие ладошки на его накаченную грудь. Чувствую, как под моей рукой бьётся сердце Влада, как тяжело он дышит, стараясь сдержаться.
Провожу руки вверх сцепляя их за шеей, притягивая к себе ближе.
— Ты нужен мне, Влад, — шепчу, не разрывая поцелуй. И это действительно так. Он нужен мне, но не как противоядие от яда по имени “Марк”, а по-настоящему, чтобы не только он меня любил, но и я его.
— Моя Мишель, — вздрогнула. В сердце тут же уколола, словно я совершаю ошибку, но я засунула это щемящее чувство далеко и закрыла на замок.
Я тоже заслуживаю счастья. Простого, тихого, словно гавань. И я буду счастлива во что бы то не стало.
— Мой Влад, — прохрипела, запуская пальцы в жёсткую шевелюру Вербинского.
Она не такая, как у Марка и пахнет он не так, но я стараюсь отогнать эти мысли подальше, чтобы стать счастливой и подарить это счастье мужчине, что сейчас рядом со мной.
Глава 11
Мишель
Мы с Владом стояли на перроне и высматривали Яну. Её поезд вот-вот прибудет. Эта обезьянка не любит летать самолётами поэтому за четыре месяца сколько она к нам приезжала всегда выбирала поезд. По её словам, “так безопасней”.
Настроения совсем нет и сейчас подруга нужна мне как никогда. Конечно, делится своими переживаниями и тревогой я не буду, но поддержка мне её нужна хотя бы в присутствии.
Я стояла, облокотившись на Влада, но не чувствовала какого-либо трепета, даже притяжения словно мы как были друзьями, так и остались. Либо его руки на талии и тяжелое дыхание возле шеи говорили о том, что мы пара. Каждый раз я заставляла своё сердце полюбить этого прекрасного человека, отпустить прошлое и жить этим, сегодняшним днём, где меня любят, заботятся и оберегают. Но моё глупое сердце не давало мне покоя, тянувшейся к мужчине, который забыл меня, отпустил. Знаю я сама виновата, я просила его отпустить меня, но чёрт подери как же без него тяжело. Без его запаха, рук сжимавшие мою талию с таким остервенением, словно хочет впечатать меня в себя.
А Влад… Он другой. Добрый, заботливый, хороший такой, но внутри, внутри ничегошеньки не ёкает, не царапает, ни даже замедляет свой бег. Оно просто молчит в присутствии Вербинского, а как хотелось бы хоть что ни будь почувствовать, чтобы полюбить этого человека и отпустить Марка, который, по-моему, въелся не только под кожу, но и в мои кости, лёгкие. С каждым днём без него всё сложнее становиться дышать.
Я просто схожу с ума… Я совсем потеряла душевное равновесие. Распадаюсь на части и никак не могу собраться. Мой мир без него рушится, а земля уходит из-под ног. Мне не хватает моего кислорода-тебя Марк… И я судорожно глотаю воздух в надежде наполнить лёгкие тобой. Но всё тщетно! Я переоценила свои силы, думая, что справлюсь без тебя! У меня ничего не выходит. Ты моя-зависимость… Настолько сильная, что мне с ней не совладать, не справится… Не помогает никто и ничто. Говорят, время-лучший лекарь. Возможно. Вот только ему отчаянно мешает проклятая любовь и надежда, поселившаяся у меня под кожей.
И я задаюсь вопросом… Сколько же людей живут с нелюбимыми?! Ради детей, ради денег или просто устали от пустоты внутри, что заволокло всю душу. Сколько людей терпят раздражающее ночное дыхание, отвратительные утренние объятия или же две чашки кофе на двоих. Сколько людей лишили себя взаимности любить и быть любимым?!
И каждый раз задаю себе вопрос, а смогу ли я так же прожить всю жизнь с нелюбимым?!
Из далека я увидела копну тёмных волос, почти чёрных. Вербинская машет нам рукой и радостно улыбается, проталкиваясь сквозь людей.
Я отстраняюсь от Влада и расправляю свои объятия как Янка несётся ко мне, сжимает моё тело в крепких объятиях, шепчет как соскучилась и считала минуты до того, как мы увидимся. Оно и понятно не виделись мы с ней почти месяц и подруга хочет выведать все подробности того, как мы живём с её братом.
Конечно, я рассказала, что мы начали с ним встречаться, но в подробности не вдавалась. Ведь подруга может разболтать всё моей сестре, и почему-то меньше всего хочется, чтобы Марка знал о наших с ним отношениях, хоть и в нашу последнюю встречу я ему сказала, что я выхожу за Влада замуж. Хоть никакого предложения вовсе не было.
— Как ты, Мишелька? — спрашивает меня подруга, а я прижимаю её к себе ближе.
— Хорошо, — улыбаюсь. — И хватит меня называть как вермишель. Я же Мишель, а не Мишелька.
— Прости, прости. Ты же знаешь ну не могу я тебя так не называть, — и ведь действительно знаю, что не может она называть меня по имени, только Мишелька. А как же хочется, чтобы с губ слетало простое “Мишель”. С ЕГО губ.
Перед глазами предстало его лицо. Острые черты лица, тёмные, словно ночь волосы и карие глаза, но главное губы и руки, которыми Марк меня целовал и крепко сжимал в своих объятиях. Стряхиваю с глаз наваждение. Меньше надо думать о нём. Ни к чему хорошему это не приведёт.
— Привет, обезьянка, — подходит Влад, отодвигает её от меня и так же крепко обнимает.
— Привет, Влад, — так же радостно отвечает Вербинская. — Как твои дела в ресторане? Как там Паша? — спрашивает Яна, а я хихикаю, вспоминая как она спорила и ругалась на каждом угле с замом Влада. Каждый раз, как они вместе происходит в ресторане просто Армагеддон. Они совершенно не могут “ужиться” вместе в ресторане и каждый пытается тянуть одеяло на себя, а точнее Влада. А он уже бедный не знает куда ему деваться.
— Знаешь Янка-Обезьянка, скучает по тебе. Прям дни считает до того, как увидит тебя, а ты всё не приезжала. Бедный парень уже думал к тебе ехать. Что же ты так его динамишь?
— С ним встречаться? Б-е-е. Ты видать Мишелька-Вермишелька перегрелась, — Яна подносит свою ладошку к моему лбу и проверяет температуру. — Вот. Я же говорила. У тебя солнечный удар, — а я заливисто смеюсь. Всё-таки как же я соскучилась по ней.
— Всё, хватит вам. Поехали домой, а то точно удар словим. Только не солнечный, а обморожение, — и мы все вместе пошли к машине весело смеясь.
Вербинская приехала всего на пару дней, а потом обратно, хоть она и надеялась, что мы все вместе поедим в Москву и встретим в семейном кругу Новый год. Влад так же предлагал, но я отгораживалась от этого. Мне совсем не хотелось в родной город. Хотя, кого я обманываю. Я безумно соскучилась. По нему. И чем больше времени проходило, тем больше я тосковала, сходя с ума.
С Вербинской мы провели три чудесных дня веселья, радости и как там говориться счастья. И вроде бы всё хорошо, но какое-то не приятное предчувствие меня гложет, что заметила подруга.
— Мишель, у тебя всё хорошо? — присаживается рядом со мной.