По ту сторону слышу тихое, охрипшее:
— Мишель, — в сердце пропускает удар, и я больше не могу. Оно рвётся к нему.
Одна единственная слеза скатилась по моей щеке, и я срываюсь с места. Вскакиваю так быстро, что чуть не падаю обратно. Открываю дверь и замираю.
По ту сторону стоит Он. Марк.
В его глазах вижу боль. С каждой секундой они потухают и от этого душа сжимается в тиски.
Делаю шаг к нему, приподнимаю правую руку и касаюсь его колючей щеки. Марк прикрывает глаза, ластиться к ладошке, трётся об неё, а в следующую секунду обхватывает меня за талию, прижимаю к себе и впивается в губы.
Он ласков, нежен. Его руки ласкают мою талию, прижимают к себе ближе. Одной обхватывает шею, углубляя поцелуй. Посасывает, кусает, пропускает через моё тело ток в миллион вольт. Я стону в рот мужчине, приподнимаюсь на носочках, чтобы было удобнее целовать его, запуская пальцы рук в густые волосы Марка.
Поцелуй сладок, словно мёд и я не могу остановиться. Я хочу ещё и ещё.
Хочу принадлежать этому сильному мужчине, его рукам, его глазам, сердцу. Я хочу его всего. Как же судьба не справедлива. Почему я нуждаюсь в чужом мужчине? В мужчине, что скоро станет мужем сестры.
Марк приподнимает меня над полом под попу и впечатывает в стену.
Его губы со вкусом яда, от которого нет противоядие. Он проникает в мои лёгкие заполняя их полностью, без остатка. И вот я вновь в его плену. Плену от куда нет выхода. Этот поцелуй пробуждает во мне такие чувства, о которых я даже не подозревала. Он въелся в меня, как татуировка, которую ничем не выведешь.
— Мишель, — вновь слышу своё имя из его уст и он, как изголодавший кот приникает к моим губам, завладевая ими, словно имеет на это права так кусать, ласкать, терзать, есть словно лакомый кусочек.
Мы выпиваем чувства друг друга, как свежий глоток кислорода.
Марк кусает затем оттягивает мою нижнюю губы, рычит цепляясь в мои бёдра, как дикий зверь.
И я понимаю, что ещё немного и я пошлю всех к чёрту и присвою его себе. Заберу у сестры и будет на всё наплевать. Волнует только он. Тот, кто так нещадно забрал не только мою девственность, но и моё сердце себе.
— Марк, нужно остановиться, — шепчу сквозь поцелуй, но он не слышит, продолжая есть меня своими губами, но в туже секунду отрывает и впивается в мою шею горячими губами. Кусает, а потом проводит языком по раненому месту, зализывая её.
Втягиваю в себя живот, закрывая глаза, выдыхая воздух из лёгких.
— Марк, — стону протяжно, опускаю лицо заглядывая в эти омуты, что сейчас чёрные, словно сама ночь.
— Я только с тобой, Мишель, — притягивает меня за шею, сталкиваясь своим лбом с моим.
— Марк, нам не быть вместе. Ты не мой. Ты чужой! — от понимания этого по щеке скатывает одинокая слезинка, падая на белую футболку Марка.
— Ангел мой… — шепчет в приоткрытые губы. — Потерпи немного. Я умоляю тебя. Мишутка… — Он рвёт мне душу своими словами.
Я всхлипываю, поддаюсь вперёд касаясь тёплых губ его колючей щеки, прикрывая от наслаждения глаза.
— Я не смогу предать сестру, как бы этого не хотела. Не сейчас. Не во второй раз, — тяжело. Тяжело понимать, что это конец. Ещё немного каких-то пару секунд, и я навсегда исчезну из его жизни.
Я не смогу предать родного человека, но я украла один лишь поцелуй. Последний.
Я спрыгиваю с его рук, отодвигая руками от себя, в последний раз чувствую его сильное тело своими кончиками пальцев. Смотрю в последний раз в глаза, запоминая каждую точечку и радужку в них. Резко поворачиваюсь спиной к нему, чувствуя в последний раз его тепло рядом с собой.
— Прощай, — шепчу, открываю дверь заходя внутрь, как мне в спину долетает его слова.
— Я верну тебя всё равно, — даёт обещание.
Дверь хлопает означая, что я порвала последнюю ниточку, между нами. Я должна оставить всё в прошлом, там, где ему и место.
После завтра я уеду, и мы больше никогда не встретимся. Я буду жить в Питере, может быть начну встречаться с Владом и у меня всё будет хорошо, но сюда я не вернусь. Даже на их свадьбу не приеду. Не хочу. Я не смогу видеть его рядом с ней, счастливого такого родного и чёрт возьми, наверное, любимого.
Ночью я не сомкнула глаз. Всё время стояли перед глазами его глаза, в которых была неописуемая боль от расставания со мной, от понимания того, что я вот-вот уйду, уплыву сквозь пальцы, словно вода.
Я чувствую себя опустошённой, котёнком что ранили так глубоко в сердце, и даже сквозь время эта рана не затянется, не заживёт. Она будет кровоточить и болеть даже спустя много-много лет.
Лишь под утро уснула.
Проснулась я совсем разбитой. Не хотелось совершенно ничего, но нужно взять себя в руки. Завтра я уеду и всё наладиться.
Ближе к десяти часам позвонил Влад предложил подвести до универа. Нужно отдать документы для перевода. Как только я была уже готова в мою комнату постучали.
— Да, входите, — дверь открылась и вошла Кира.
Я была удивлена. Что она здесь делает? Что-то случилось? Или Марк ей всё рассказал? Да нет, не может этого быть.
— Что-то случилось, Кира?
— Нет, но я хотела бы поговорить с тобой, — я лишь кивнула, показывая взглядом на кровать.
Какое-то время она молчала, но потом, наверное, набралась смелости и заговорила.
— Мишель, почему ты вчера так разговаривала с Марком? Он тебе не понравился? — я застыла не зная, что ответить, что сказать.
— Нет, Кира. Всё хорошо, просто ты сама знаешь я не люблю, когда кто-то чужой меня называет Мишуткой и давал мне какие-либо клички. Это только для родных и близких. А Марк, он, наверное, хороший, — я взяла его руку в свою. — Кира, как бы мы с тобой не относились к друг другу мы с тобой сёстры и я люблю тебя, и желаю только счастья.
— Сестрёнка, я тоже тебя люблю, — Кира прижала меня к себе, крепко обняв, как никогда прежде. И в туже самую секунду меня затопило отвращение к себе, что я переспала с чужим женихом, с парнем сестры. А вчера ночью, когда все спали украла у него поцелуй.
Я воровка. Я предательница. Гореть мне в аду за всё.
— Кира, я уезжаю завтра, — сестра отстранилась и удивлённо посмотрела на меня.
— Куда? Почему? Зачем?
— С Владом в Питер. Я так решила, не переубеждай меня, — качаю головой из стороны в сторону. — Я не хочу, чтобы кто-либо знал об этом. Только ты и родители. Хорошо?
— Хорошо, — кивает сестра, но продолжает так же хмурится. — Но ты же приедешь к нам с Марком на свадьбу?
— Нет, Кира, — сердце пронзает острая боль и я чувствую, что начинаю задыхаться, но из последних сил держусь.
— Но почему? — не понимает сестра, да я бы рассказала, но не хочу причинять ей боль и страдая.
— Я хочу начать новую жизнь, возможно уеду в путешествие. Ты же знаешь я хотела, — Кира кивает, а я продолжаю. — А может открою свою кофейню. Влад мне поможет и с этим со всем у меня не будет времени, но я обязательно пришлю открытку, — сжимаю её пальцы.
— Родители будут в бешенстве.
— Я знаю, но это моя жизнь и я хочу прожить её так как сама того хочу, а не как другие.
— Ты права, но ты звони и пиши обязательно.
— Обязательно, сестрёнка, — сжимаю её в своих медвежьих объятьях мысленно прошу прощения за ночь с её мужчиной, за украденный поцелуй, за предательство и надеюсь, что она никогда об этом не узнает.
Влад приехал как раз вовремя. Доехали до университета с ветерком.
— Ну что пошли? — окликнул меня друг.
— Пошли, — улыбнулась ему показывая свои ямочки на щеках.
Пётр Сергеевич, мой декан долго уговаривал не переводиться, но я была не преклонна. Я уже всё решила и нет дороги назад.
Вечером мы всей компанией собрались отметить наш с Владом отъезд. Яна очень расстроилась, но была рада за меня и брата. Она давно мечтала, чтобы мы, были вместе говоря какой он хороший и как мне подходит. Но как бы то не было моё сердце отдано другому, но я попытаюсь всё забыть.