О к с а н а. Я помогу.
П о п р и щ и н. Нет, нет, многоуважаемая! До свидания! (Уходит.)
В а к у л а (подает деньги). На вот, реализуй свои планы.
О к с а н а (пересчитывая деньги). Ой, муженек мой любименький! Да ты скоро богачом станешь!
В а к у л а. Прежде всего отошли долг маме.
О к с а н а. А может… Мы ведь уже послали половину…
В а к у л а. Как тебе не стыдно, Оксана!
О к с а н а. Прости, миленький! (Целует его.) Прости, любименький!
В а к у л а. Ладно! Ладно! Где же Каленик?
О к с а н а. Ой, миленький!.. Ну зачем тебе в твою Гоголиану этот пьянчужка?
В а к у л а. Догадываюсь: ты и его ко мне не пускала?
О к с а н а. Сейчас впущу. (Уходит.)
В а к у л а. Пьянчужку в Гоголиану… Может, и вправду зачем?
Входит К а л е н и к. Он под хмельком, но старается этого не показать. Разбрасывая зерно, припевает.
К а л е н и к.
В а к у л а. Спасибо, Каленик Иванович. Проходите, садитесь.
К а л е н и к. Спасибо вам и жене вашей, что все-таки впустили… Так мучила совесть!
В а к у л а. Совесть?!
К а л е н и к. А как же… Должок ведь за мной. (Кладет на стол деньги.) Получайте, товарищ народный.
В а к у л а. Какой должок, Каленик Иванович?
К а л е н и к. Вы еще спрашиваете… Один раз дали три рублика, в другой — два, в третий раз у соседа одолжили, а выручили…
В а к у л а (улыбнулся). Рубль и двадцать одну копейку? Разве это деньги?
К а л е н и к. Да тот рубль и двадцать одна копейка дороже тысячи! Мой дружочек, Нолик, говорит, что вы не только народный, а… Вот забыл, как он сказал… Ага! Что вы человек с самой большой буквы!
В а к у л а. И все это за рубль и двадцать одну?
К а л е н и к. А как же! Я, говорит он, по двести с гаком зарабатываю за месяц, но то все вода — аш-два-о. А вот тот рубль и двадцать одна — чистое золото!
В а к у л а. Да он — чистый философ!
К а л е н и к. Еще какой! Вот послушайте…
В а к у л а. Слушаю, Каленик Иванович… (Говоря это, он накалывает на мольберт чистый лист бумаги.) Рассказывайте, а я… (Начинает писать.)
К а л е н и к. Ой, да я же не чисто одет…
В а к у л а. Лишь бы душа была чиста, Каленик Иванович. Вот так сидите и рассказывайте.
К а л е н и к. А что рассказывать?
В а к у л а. Да хотя бы про Нолика… Кстати, почему он Нолик?
К а л е н и к. Арнольд он, батько когда-то так его окрестил. А Капочка, жена его, Ноликом перекрестила. Ох эта Капочка!… Бегала, бегала на завод, где трудится Нолик, и добегалась: все его заработки сама получает. А ему когда-никогда…
В а к у л а. Рублик и двадцать одну?
К а л е н и к. Несчастный он — ревет да стонет. Зайдет ко мне и так жалобно: душа болит, разрывается — поищи третьего… Жалко его станет, дружок ведь. А как песни поет! Куда там телевизор! Выпьет свою порцию, обнимет меня и как зальется:
Входит О к с а н а.
О к с а н а (насмешливо). Что здесь за опера?
В а к у л а (с увлечением пишет). Каленик Иванович подсказал мне чудесный сюжет: народ и песня, народ поет…
О к с а н а. Пьяный народ, миленький.
В а к у л а. С горя, печали…
О к с а н а. Какая же может быть у него печаль?
К а л е н и к (виновато). Я могу и не печальную…
В а к у л а. Пойте, Каленик Иванович!
Каленик поет.
Поприщин также справил новоселье. В его светлой квартире появилась новая мебель. На одной стене тот же портрет золотоволосой красавицы, на другой — картина «Девушка у могилы героев».
Молитвенно сложив руки на груди, П о п р и щ и н стоит перед портретом красавицы.
П о п р и щ и н (бормочет). Любимая моя, самая дорогая на всем свете, скажи, поведай: счастлива ли ты с Чичиконяном?.. Молчишь? Почему молчишь, пташечка?.. Звал на новоселье, не прилетела. Телеграфировал тебе, не отозвалась. Ой, я сойду с ума! Что случилось?
Слышен звонок.