По мере того, как я обрисовывал отцу Кати Петру Парамоновичу ситуацию, его голос хмурился всё больше и больше и помрачнел вконец, после чего он жёстко отрапортовал: «Я вызвал группу захвата — через полчаса будут на месте. Бригада скорой помощи выехала. Подъезжайте, будем вызволять вашу заложницу.» и отключился.
Глава 58
— Прости, что забыла тебя, — прошептала Тихону в губы, прервав наш сладостный поцелуй после долгой разлуки.
— Твоей вины здесь нет, — утешил он меня и тепло обнял.
— Как же нет? Платона то твоя Марта без памяти первым вспомнила, а тебя вторым! — едко подколола нас Изольда, и я виновато, с неохотой отстранилась от Тихона, но он притянул меня за руку к себе назад.
— А мы, знаешь ли, Изи, не на соревнованиях, кого Марта быстрее вспомнит, когда перестанут действовать твои таблеточки, — рассердился любимый на Изольду, а я сконфузилась от его ласки, прерывистого дыхания и ощутила, как над нами на кухне взмыло цунами негодования. На нас с Тихоном ненавистно воззрились несколько пар глаз. Эти четверо, точнее трое, потому что Алиса одной ногой пританцовывала и двигала в ритме к выходу, были явно ошарашены моим заявлением и были сильно не в восторге от того, что ко мне вернулась память.
— В смысле вспомнила? И почему ты вешаешься на моего жениха? — первая отошла от шока и пришла в замешательство Алёна.
— В смысле ты провалила задание?! — угрожающе ответил ей Леонид.
— Сейчас прольётся чья-то кровь, — съехидничала Изольда.
— Помолчи, Изи, — сжал кулаки бывший, — а то и тебе достанется.
— Молчу, молчу, характер мягкий, — промямлила она и вслед за Алисой поспешила покинуть кухню.
Выяснения отношений между преступной троицей меня мало волновали. Я и не вслушивалась, о чём они там ругаются. Моё внимание приковал Тихон, и я метнула на него тоскливый взгляд.
— Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, — печально изрекла и бессильно опустилась на стул за круглым деревянным столом, — значит, я опоздала, и тебя уже захомутали, женишок. Немудрено, 17 лет прошло.
— Марта, что за жаргон? И что за упадническое настроение? Ты ли это? — изумился Тихон.
— Я не я, и лошадь не моя, — фыркнула, силясь, чтобы не заплакать, до того стало горько, — годы меня знатно поистрепали, Тихон.
— Марта, — поцеловал он меня в зудящую макушку, приобняв со спины, — я тоже так-то не помолодел с годами.
— Ах оставьте ваши нежности, Удальцов, право, — скинула с себя его руки. — вам невестушку спасать надобно, а то Липатов не в ладу с собой может нанести ей увечья, с него станется. Простите, что повисла на вас, чужой жених. — горестно улыбнулась и огорчилась я вдвойне, потому что Она дважды у меня увела возлюбленного, сначала Платона, как бы он не оправдывался, а его к ней в койку никто не тащил на аркане, затем Тихона.
Разумеется, умом я понимала, что ни Тихон, ни Платон не должны были жить монахами-отшельниками и не могли обойтись без женщин, пока я пребывала в царстве беспробудного сна и беспроглядного беспамятства. Я также понимала, что за мной водился грешок по имени Леопольд, он же горе-муж. Я вообще кругом себя винила…винила в том, что предала Платона ради Тихона. Но, что я могла сделать, если противостоять любви, взаимной любви к лейтенанту Удальцову было выше моих сил? Нет, я любила Платона, но то была другая любовь — тихая и тонкая любовь из чувства благодарности к Платону, его возвышенного отношения ко мне и нашей с ним дружбы.
— Да не невеста мне Алёна, я ей ничего не обещал, это же для прикрытия, — опустился Тихон передо мной, взяв бережно мои ладони в свои, — ну посмотри на меня?
— Для прикрытия? — спросила я непонимающе.
— Конечно, родная, — сказал почти беззвучно и показал мне кольцо, которое я ему подарила перед той аварией…
Золотой перстень-печатка с тремя маленькими камушками рубинов, символизирующими любовь и страсть. В тот день мы одолжили машину у папы и поехали подавать заявление в ЗАГС. Да, у нас с Тихом слишком быстро, донельзя быстро закрутился роман. Мы через неделю знакомства решили пожениться, несмотря на то, что я была беременна от Платона. Но такое бывает — истинная любовь с первого взгляда. Когда Тихон сделал мне предложение, я не колебалась ни минуты и сразу согласилась. И не было у меня никаких сумятиц, как в отношениях с Платоном. И не одолевали меня переживания, коих я хлебнула с Леонидом. А была лишь сильная, непоколебимая вера, что мы должны быть с Тихоном вместе и сможем сделать друг друга обоюдно счастливыми. Но у отцовской машины отказали тормоза, и мы слетели в обрыв, не доехав до ЗАГСа. Тихон выбрался, а я нет, у меня заклинило ремень безопасности, и тело будто чем-то сдавило, что я не могла пошевелиться, мир перед глазами поплыл.