— Но, Жан, камло́, — любезно обратилась цыганка к цыгану, затейливо крутанув перед ним пёстрой длинной юбкой и стукнув каблучками лакированных красных туфель с ремешком, — ему нужна моя помощь. Я вижу, его душа заблудилась. Ту на холясов.
— Дэ́влалэ! И почему я только женился на этой несносной женщине? — владелец кафе посмотрел в потолок, очевидно, обращаясь к Всевышнему, и смерил грозным взглядом жену. — И ты единственная, кто может помочь этому бедолаге? Он отказывается от нашего сочного, румяного, изысканного шашлыка. Да он же Чороро́! У него денег, разве что на кофе. Какое там позолотить ручку?!
— Что же ты привязался со своим шашлыком? Будь он не ладен. Не до еды ему. Аделина, принесите кувшин со святой водой, — обратилась ласково цыганка к официантке, и та скрылась в недрах кафе, — кофе здесь не поможет, — томно произнесла она и потрепала меня бережно по волосам.
И я, встрепенувшись, по инерции подорвался с места. Я перестал протестовать и роптать на встречу с цыганкой. Наоборот, мне почему-то показалось, что я очутился в этой опустелой шашлычной не зря, будто меня привело провидение за ответами. Хотя, что может быть безумнее, чем искать провидения у цыганки? Но в минуты отчаяния поверишь во что-угодно и кому-угодно, лишь бы тебя наставили на путь истинный.
— Что, что ты видишь, Рузанна? Я озолочу тебя, у меня есть деньги. — кинулся я к цыганке умоляюще и увидел, как на лице старого цыгана отразились недоумение и оживление. — Уважаемый Жан, можно? Пожалуйста!
— Вай-вай, — закатил нарочито глаза цыган и сурово дал своё добро, — Мишто́! Делайте, что хотите! Помоги этой заблудшей несчастной душе.
— Жива твоя любимая, сударь, — заговорила тихо-тихо цыганка, глядя мне неотрывно в глаза, — но время ваше на исходе. Ты ищешь ответы не там. Они в тебе. Загляни в своё сердце.
Я вспомнил, как после нашей первой близости с Мартой на скрипучей старой кровати в мастерской папы Юры лежал довольный и не верил своему счастью, что мы наконец-то вместе. Я прижал любимую к себе крепко-крепко, стискивая в своих объятьях, чтобы она никуда не исчезла.
— Платон, — засмеялась она и заелозила по мне, — ты меня так сломаешь. Отпусти. Расслабься.
— Не могу, — не согласился я и поцеловал Марту в макушку, — иначе, карета превратится в тыкву, и ты снова побежишь к своему Леопольду. И сказка закончится.
— Он не мой. У меня есть ты. — прошептала она, поглаживая пальчиками мою шею.
— Давно ли? — усмехнулся я и ослабил хватку, давая ей возможность освободиться от меня. — Я не стану тебя неволить. Ты можешь идти, куда заблагорассудится.
— Но я не хочу никуда уходить, — подняла любимая на меня взволнованные глаза и повыше забралась на мою грудь, прижавшись ко мне сама, — я остаюсь с тобой.
— Почему? — растерялся я, охваченный сомнениями в том, что Марта меня попросту утешает из благодарности за поддержку в трудную минуту.
— Потому что я тебя люблю, Плутоний, — заливисто рассмеялась она и уткнулась в меня носом.
— Не знаю. Не верю. Я слишком долго ждал взаимности от тебя.
— Придётся поверить. — с трепетом произнесла Марта и подтянулась ко мне губами. — Прости, что разглядела в тебе своего принца не сразу, мой волшебник. Я смотрела на тебя глазами, и это застилало мои истинные чувства.
— А как надо было смотреть, если не глазами? — захохотал я и ответил своей Золушке на поцелуй.
Прерывисто дыша и явно не желая разрывать наш поцелуй, Марта выдохнула жарко мне в губы: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.».
Глава 51
Приятная эйфория воспоминаний сменилась гнетущей действительностью, образно ударившей меня по голове, когда Аделина с грохотом бахнула передо мной кружку с кофе на блюдце, будто намеренно бахнула. Я был уверен, что официантку остановило лишь присутствие владельца кафе от того, чтобы не пролить на меня кофе. Я поднял кружку и застыл над ней, раздумывая над словами Рузанны и поглядывая на дымящуюся пенку. Нет, цыганка сказала правильные вещи. Возможно. Умело и опытно подобрала слова, которые подошли именно мне. Но за вычурным набором цыганских клише не было сути и конкретики. Не то чтобы я ждал, что, взглянув на мою руку с линиями судьбы, Рузанна укажет мне координаты, где находится Марта, и заодно их вобьёт в мой навигатор. Но… Витиеватое «загляни в своё сердце» меня не шибко проняло и ни разу мне не помогло. Впрочем, тётя Маша тоже мало что могла сказать когда-либо конкретно без напускной туманности и нагнетания чародейства. И я понял, что в принципе принцип работы, что ведуний, что гадалок, в пустой болтовне, красивых фразах, на которые люди или ведутся, когда слышат то, что хотели услышать, или нет, как я. Хотя я услышал отчасти то, что хотел, но это было не то. Я человек деловой и лирике предпочитаю факты и действия. Правда, Марта и меня самого уличила в том, что я толкаю пафосные речи и говорю возвышенные слова в силу своих юношеских порывов. Тоже мне нашла юнца, я давно уже не тот мальчик, что пытался заслужить расположение старушки Марточки. Я давно возмужал и окреп, перестал перед кем-либо заискивать, чего-то вымаливать. За прошедшие годы с нашего с любимой расставания я хладнокровно привык добиваться поставленных целей и своё прибирать к рукам, используя все возможные и невозможные средства. Я сделал глоток кофе и разозлился. До того кофе сделали мерзким и горячим, что у меня чуть не опалился язык. Я разозлился, но благодарно улыбнулся, потому что злость служила моим рычагом к действию неизменно, добавляла мне решительности, лишала напрочь сомнений, выводила из ступора и придавала сил. Пока я церемонился сам с собой, цыганская чета что-то бурно обсуждала на непонятном мне языке. Я хитро улыбнулся пакостливой Аделине и помахал ей рукой.