Все кончено.
Я обмякла на полу, утопая в холоде. Анна стояла, слепо прикасаясь к лицу кончиками пальцев, не в силах поверить, что наконец-то свободна.
– Ты обещала меня вылечить, – прошептала она, и по ее щеке пробежала слеза. – Помнишь?
И все утонуло во мраке.
***
Я пришла в себя только на следующее утро.
Сначала было очень темно. Потом сквозь тьму проступило прикосновение: кто-то взял меня за руку. Пальцы были твердыми и сухими, под кожей тек огонь, и я поняла: это Мартин.
И тогда мне сделалось очень спокойно и легко.
Мы победили. Все наконец-то закончилось.
И я провалилась уже не в беспамятство, а в сон – а когда проснулась, то увидела, что лежу в нашей кровати, и Мартин обнимает меня. Стоило мне шевельнуться, как он встрепенулся и, увидев, что я уже не сплю, а смотрю на него, улыбнулся и спросил:
– Как ты?
Я улыбнулась в ответ.
– Готова вот так лежать с тобой весь день.
Мартин вздохнул. Обнял меня крепче; я слышала, как где-то далеко-далеко бьется его сердце, и это биение окутывало меня спокойствием.
Дальше у нас будет просто жизнь. Я напишу книгу. Сменю род занятий. У нас появятся дети. Все будет хорошо, просто и правильно.
– Ты мне должна все рассказать, – произнес Мартин. – Обязательно.
– Анна жива? – спросила я. Он кивнул.
– Да. Она сумела позвать на помощь. Джеррит, моя мать и госпожа Патриция сейчас с ней в медицинском крыле.
Меня пронзило жалостью. Но за ней пришла и надежда: если над Анной хлопочет госпожа Патриция и моя свекровь, значит, дела пойдут на лад.
– Норберт занял ее тело, когда по ней пришел удар. Джеррит уничтожил глубозеркального призрака, и отдача отправилась к Анне, – сказала я. – Потом он пригласил меня к себе и спрятал в зазеркалье. Там мы встретились с Анной и придумали, как избавиться от него навсегда. Его тело у службы королевской безопасности. А душа блуждает в зазеркалье и никогда оттуда не выберется, мы об этом позаботились.
– Как же я рад, что вы обе живы, – признался Мартин. – Мне никогда в жизни не было так страшно, Эмма. Правда.
Я улыбнулась.
– Ну теперь-то все в порядке. Мы живы и выздоровеем. У тебя теперь есть деньги на частную академию, если министерство будет настаивать на своих глупостях. Все хорошо.
Мне все-таки удалось отменить страшное будущее. Теперь уже точно, навсегда. Теперь никто и никогда не разрушит наш мир.
А мы будем строить его так, чтобы в нем было как можно больше радости. Для нас, для наших детей, для академии.
Для всех, кто рядом.
– Анна собирается уехать сразу же, как только поправится, – сообщил Мартин, и меня снова кольнуло жалостью. – Я попробовал убедить ее остаться, но…
– Не стоило, – вздохнула я. – Работать в академии, видеть нас с тобой счастливыми… нет, это для нее слишком больно.
Мартин вздохнул.
– Я тоже так подумал. Организовал ей перевод на Южные рубежи, в женскую боевую академию. Вот она выздоровеет, и в путь.
Прекрасно. От его слов мне стало легче.
– Не забудь выделить ей долю сокровищ, – напомнила я. – Это ведь Анна нашла сундук.
Мартин даже рассмеялся.
– Я чуть с ума не сошел от удивления, когда вас увидел! Вы лежите на полу, а рядом с вами разбитый сундук и груда золота!
– Министерские сморчки могут утереться, – довольно сказала я, устраиваясь в его объятиях поудобнее. – Если будут давить на тебя, если пришлют другого ректора, мы просто возьмем и переедем. И вот увидишь, все студенты отправятся за тобой.
– Не хочу я никуда переезжать, – признался Мартин. – Мне здесь нравится. Просто тогда возьму и выкуплю Дандевар у короны. После всего, что ты сделала для его величества, он не сможет мне отказать.
Я довольно улыбнулась. Конечно. Пусть только попробует упираться и не соглашаться, я мигом напомню о страшном пласте реальности и тех, благодаря кому он так и остался несбывшимся. Герои ведь заслуживают благодарность, правда?
За окном зашелестел дождь, а меня стало клонить в сон. Что бы такое приготовить на завтрак? Восточный омлет с овощами и беконом, например. Будет здорово.
Я не собиралась залеживаться в кровати. Раз уж я хозяйка боевой академии, то и буду хозяйничать.
Я ведь способна приготовить все, что угодно. В любой ситуации.
Эпилог
– А где моя драгоценная внучечка? А где моя любимая девочка! А вот она, моя радость! Беги к бабушке!
Шейла рванула к бабуле так, что я в очередной раз задалась вопросом: как же дети способны так быстро бегать? Моя мама подхватила внучку на руки и принялась целовать ее пухлые щечки, приговаривая те бессмысленные нежности, которые всегда говорят любимому малышу.