– Риэн, иди спать, – повторила с нажимом.
– Ну, ма-ам!
Ситуацию внезапно спас приблудный дарг.
– Слушайся мать, пацан, – он подмигнул Рейни. – Иди спать, я никуда не денусь.
Тот что-то проворчал, повздыхал, но послушался: нехотя поплелся к двери. Когда она закрылась за ним, дарг произнес:
– Я не могу обращаться. У меня нет дракона. Я урод в мире даргов.
Нет дракона…
Нет крыльев…
Он сказал это спокойным, даже бесстрастным тоном, продолжая смотреть на Нериль. А у той едва сил хватило, чтобы не выдать себя.
В голове эхом всплыли слова: «Увидишь бескрылого дарга – беги!» Уж не об этом ли Нике предупреждал таинственный благодетель? И что же ей теперь делать? Как избавиться от него?
– Поэтому ты забрался так далеко на север? – произнесла она, стараясь, чтобы голос не дрогнул и не выдал страх.
– Ну, хоть один плюс в моем положении, – хмыкнул дарг с напускной беззаботностью.
Но Нериль недаром прожила в Ламаррии столько лет. Знала, что таится под мнимым спокойствием.
В мире даргов нет места слабости. А дарг без дракона – слаб. Он уязвим не только для ударов оружия и чужих кулаков, но и болезней. Поэтому детей охраняют и берегут как зеницу ока, пока они не пройдут первое обращение.
Но взрослый дарг без дракона? Разве такое возможно?
– Ты же не скажешь, как это случилось?
Нериль старалась говорить равнодушно. Чужак настойчиво обращался к ней на «ты», так что она решила тоже не церемониться.
– Умная женщина.
– Эрисса, если ты забыл мое имя.
– Оно ведь ненастоящее?
– Как и твое.
– Ладно, – он улыбнулся, – ты меня раскусила. Я взял себе это имя, когда покинул Ламаррию. Людям незачем знать из какого я клана. А ты почему живешь под чужим?
– По той же причине.
– Неверный ответ.
Он подался вперед, сверля ее пристальным взглядом.
Нериль вздрогнула. Всего минуту назад дарг казался расслабленным, а теперь стал похож на сжатую пружину, готовую выстрелить в любой момент.
– Ты сказала, что твой муж мертв, – заговорил он, отделяя каждое слово. – Речь шла об отце ребенка?
Она кивнула, хотя внутри все сжалось от страха.
– Кем он был?
– П-простым воином.
Дарг прищурился:
– Из какого клана?
Нериль знала только один клан, информацию по которому невозможно проверить.
– О… обсидианового.
Он с минуту смотрел на нее, потом снова расслабился.
– Значит, ты из похищенных?
– Да, – не задумываясь, кивнула она, – из похищенных.
Когда-то, много веков назад, между даргами и людьми шла война. Но очередной император драконов положил ей конец. Он заключил с людьми мир, и одним из условий этого мира был Бал Невест, на который люди отправляли своих дочерей. Дарги выбирали в жены тех девушек, в ком чувствовали особую «искру» – способность выносить и родить от них здоровое потомство. Ведь своих женщин у них давно уже не было.
Нериль в свое время тоже была драконьей невестой. Родители отправили ее, младшую дочь, в Ламаррию – и это было огромной честью. Всего сотня человеческих девушек пересекла тогда Аранейское море и Вечный туман, но только десять из них стали женами даргов. Остальные вернулись домой.
Нериль повезло. Она была среди тех, кто остался. За пятнадцать лет она хорошо изучила даргов и сейчас была уверена: этот настырный чужак никак не сможет проверить ее слова.
Обсидиановый клан был единственным, кто отказался следовать мирному договору. Его драконы продолжили похищать женщин и разорять людские селения. За это император их наказал. Запер на землях клана, в Латгейре. По всей Ламаррии они считались преступниками. И продолжали творить беззаконие, но уже на своей территории[1]
– И как же ты оказалась здесь? Точнее, как тебе удалось выбраться из Латгейра?
А вот на этот вопрос у нее был готовый ответ. Она вскинула голову и, улыбаясь в лицо любопытному гостю, произнесла:
– Мне помогли. Знакомая ведьма.
Ну не рассказывать же про Духа и заключенный контракт? А ведьм дарги не любят. Больше того, ненавидят. Правда, одна из них пыталась уладить этот вопрос, присягнув на верность драконьему императору. Но тысячелетия ненависти и вражды не так-то легко забыть обеим сторонам.[2]
– Ведьма, значит, – дарг усмехнулся. – Тогда понятно.
Вопреки ожиданиям Нериль, его лицо не скривилось от ненависти. А она тихо порадовалась, что у этого Ника нет дракона. Значит, он не чувствует проявления магии. Например, иллюзию, наложенную на них с Рейни. Для окружающих ее сын голубоглазый блондин, очень похожий на мать. А она – женщина под пятьдесят, с сеточкой морщин и невыразительным усталым лицом. Никто не узнает в ней Нериль д’Авенлок – красавицу с точеным профилем.