— Я вернулся в Америку, чтобы сделать две вещи, — услышала Патрисия, когда ей удалось вновь сосредоточиться на его речи. — Первое — основать штаб-квартиру своей корпорации в Филадельфии, и вы уже видите результат, находясь в этом здании. Второе — попросить Патрисию Стронг выйти за меня замуж. Вчера она оказала мне честь, приняв мое предложение.
Вполне предсказуемое бурное оживление последовало за этими словами, и журналисты стали забрасывать жениха вопросами.
— Давно ли вы знакомы с мисс Стронг?
— Правда, что вы были знакомы до вашего отъезда за границу?
— Почему вы так долго ждали, прежде чем вернуться и добиваться ее руки?
Рональд отвечал на вопросы сразу, сделав небольшую паузу лишь перед ответом на последний и задержав взгляд на невесте.
— Лучшего в жизни всегда приходится ждать. Я должен был основать компанию и не забывал исполнительскую деятельность. Патрисия занималась литературной карьерой. Только когда я вернулся, мы поняли, что не хотим больше ждать, ведь так, дорогая?
Его взгляд, полный любви, заставил девушку густо покраснеть. В зале засверкали вспышки фотокамер, запечатлев для потомков румянец невесты.
— Да, мы не хотели больше ждать, — добавила Патрисия, тщательно подбирая слова. — Когда я вновь встретилась с Роном, у меня было такое чувство, будто мы не расставались.
А антипатия осталась не менее сильной, чем до расставания, мысленно добавила она, сделав таким образом свое заявление достаточно правдивым.
— Что заставило вас возобновить знакомство?
— Видите ли, мы…
— Это было письмо от одной молодой особы, которая вскоре станет моей племянницей, — мягко вмешался Рон, почувствовав овладевающее ею замешательство. — Элис Дорст — талантливая юная исполнительница, попросила меня стать ее наставником, не зная, что меня связывают с этой семьей самые тесные узы, узы любви.
Воспоминания о поцелуях, таких сладостно-прекрасных, переполняли Патрисию, пока она не напомнила себе, что эти слова были предназначены прессе и телевидению. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы ласково улыбаться ему и одобрительно кивать головой.
— Как насчет поцелуя, Рон? — забросил удочку один из телеоператоров, переводя камеру на крупный план.
Лицо маэстро расплылось в улыбке, от которой у Патрисии похолодело внутри.
— Ты не в моем вкусе, Джим, — пошутил он. — Если же хочешь запечатлеть меня целующим невесту, то с удовольствием.
Патрисия напряглась от неизбежности публичного посягательства на права своей личности, но Рон, казалось, не испытывал неудобств. Он обнял ее за шею и привлек к себе.
Он специально затянул поцелуй для съемки, успокаивала себя девушка, но не могла не почувствовать, как напряжение проходит и огонь, словно лесной пожар, разливается внутри нее.
В объятиях сильных рук ей казалось, что она слабеет. Сердце бешено стучало. Ее прямо-таки била дрожь, хотя это противоречило тому, что она должна чувствовать. Вокруг замелькали ослепляющие вспышки фотокамер.
Зажмурившись от яркого света, Патрисия услышала, как вошедший в роль жених благодарит журналистов за внимание. Он даже не замечал негодования, которое она испытывала по отношению к нему из-за того, что он публично заявил о правах на нее. Да и себя безжалостно корила за то, что разрешает играть своими чувствами.
Хотя они обо всем договорились, это нисколько не умаляло ее унижения. Почему она не могла вести себя так же, как он: просто играть на публику без каких-либо внутренних переживаний? Ведь все это только начало.
А сколько еще предстоит!
Уловка сработала, заметил с удовольствием Рональд, читая заголовки газет и журналов, подобранных секретаршей к концу недели. Как и ожидалось, его фотография вместе с Элис была напечатана. Журнал попытался сфабриковать сенсацию, связав частную музыкальную школу с якобы дурной репутацией маэстро. Но это сообщение прошло почти незамеченным в потоке публикаций по поводу его помолвки с Патрисией.