Ей хотелось верить, что это просто физиологическая потребность. И, возможно, для Рона все обстояло именно так. Но для нее это было мучительным напоминанием о том, что могло бы быть между ними.
Пат судорожно вздохнула, пытаясь разобраться в своих чувствах. Да, она чувствовала себя более счастливой, чем раньше, но одновременно росло ее смятение. Возможно, мужчине хватает физических наслаждений, но разве этого достаточно для нее? Вероятно, позволив этому произойти, она совершила самую большую ошибку в жизни.
Пытаясь скрыть охватившие ее чувства, она решила изобразить легкомыслие.
— Наверное, то же самое испытываешь, когда находишься в заточении в гареме.
Рон приподнялся на локте, усмешка по-прежнему не сходила с его лица.
— Это вряд ли можно назвать гаремом, поскольку ты — единственная находящаяся здесь женщина.
— Находящаяся в заточении, хочешь ты сказать?
— Ты должна быть благодарна за свое заточение, как ты его называешь, — мягко сказал он. — Смотри, вот чего бы ты лишилась, если бы я позволил тебе сбежать.
Тело девушки наполнилось сладостной болью и теплом, и ей захотелось спрятать лицо от смущения. Непристойность ее поведения была очевидна, и совсем не хотелось, чтобы он лишний раз напоминал об этом.
— Ты не должен был запирать меня, чтобы доказать свое превосходство, — неуверенно возразила Пат.
Жених провел рукой по ее горящей щеке.
— А ты уверена, что я запер тебя?
Она села, обхватив руками колени.
— Но я видела, как ты запер дверь.
— Ты видела, как я положил ключ в карман, но не додумалась проверить замок.
— Ах, мерзавец, если бы я знала…
— Но ты не знала, — коротко сказал он. — Возможно, впервые в жизни тебе не позволили сбежать. Это не наводит тебя ни на какие размышления?
Пат положила голову на согнутые колени.
— Это наводит меня на мысль, что не следует верить таким мужчинам, как ты.
— Я обидел тебя?
— Нет, — неуверенно ответила она.
— Я разочаровал тебя?
— О боже, конечно нет, совсем наоборот. Нет!
— Тогда ты злишься потому, что я заставил тебя почувствовать то, чего ты избегала. Но почему тебя пугают здоровые чувства и ты бежишь от них?
Девушка набросила на ноги покрывало из искусственного меха.
— Наверное, это от родителей. Отношения между ними были крайне испорчены. Внешне все выглядело легко и красиво, но внутри это напоминало бурлящий котел взаимных обид и оскорблений, который закипал при любой пустяковой размолвке.
— И все же они не расстались.
— Только ради меня и Оливии. Они часто грозили друг другу уходом. Иногда я думаю, что лучше бы так и поступили, чем держать нас в постоянном напряжении и заставлять гадать — здесь ли они, когда мы просыпались по утрам.
Рон обнял невесту за плечи. Неожиданно для себя она нашла утешение и в этом жесте, и в том отклике, который вызвали ее слова.
— Понимаю. Когда погибли родители, я чувствовал себя очень одиноким. Моя бабушка старалась сделать все, чтобы заменить их, но этого было недостаточно. К счастью, музыка помогла пройти через это потрясение и сохранить рассудок.
— Моей союзницей была Оливия, — призналась Пат. — К сожалению, сестра покинула наш дом, когда мне исполнилось двенадцать. Она начала работать у Дорста в агентстве по недвижимости, и кончилось тем, что вышла за него замуж. Мне не хватало ее, особенно когда они переехали в Даллас. Письма и телефонные звонки — это совсем не то.
— Вот видишь, несмотря на горький опыт вашего детства, сестре захотелось попытать счастья в замужестве, — заметил Рон.
Да, Оливия была сделана из другого теста.
— Она на восемь лет старше меня. Возможно, ей лучше удавалось справляться с трудностями.
— Научишься и ты…
Легкими движениями Рон начал поглаживать спину Пат, и она сразу обмякла. Ее обрадовало, что он не старается банальными заверениями избавить от опасений в отношении замужества. Его прикосновения были лучшим утешением. Невеселые мысли, всегда сопровождавшие размышления о браке родителей, постепенно отступили. Пат почти задремала, когда раздался звонок в дверь. Рон посмотрел на часы.
— Это — наш обед. Я подумал, тебе будет удобнее, чтобы его доставили сюда.
А тебе так удобнее сторожить меня, мелькнула неприятная мысль. Если бы они отправились куда-то, она могла бы… сбежать? Ей стало не по себе оттого, что он знал ее лучше, чем она сама.
Неужели и впрямь у нее стало привычкой бежать от жизненных трудностей?
Наблюдая, как хозяин апартаментов завязал пояс халата и пошел открывать дверь, Пат продолжала вспоминать и размышлять. После аварии она отправилась вначале в Лондон, затем в Париж, в надежде избежать дальнейших встреч с Роном. Работая агентом по авторским правам, достигла успеха и должна была стать одним из ведущих специалистов агентства, но резко ухудшавшееся здоровье отца заставило вернуться на родину. Разве это побег от ответственности и трудностей?