Слоняясь в обнимку по городу, непонятным образом они вышли на симпатичную улицу с деревенским названием Большая Конюшенная и там наткнулись на ресторан под вывеской "Саквояж для беременной шпионки". В такое место просто грех было не зайти. Они съели здоровенную порцию чего-то мясного, гору салата, Марина из большого бокала запивала все это пиршество каким-то итальянским вином, цветистое название которого они тут же забыли, переглядывались через стол, а наевшись, стали изучать публику. Хорошая была публика, симпатичная.
На них смотрели. Улыбались. Они были очень красивая пара. Они были украшением этого места. Поэтому они оттуда и сбежали, бродить дальше по летним улицам.
Из окон домов и проезжающих машин Ваенга тянула «снова курю, мама, снова». От этого их снесло после угрожающей вывески «Капелла» в какие-то очень благоустроенные проходные дворы, там было светло, ухоженно и безопасно. В пустом, чисто выметенном углу девушка с гитарой наигрывала что-то аритмичное и пела тихо очень чистым голосом. Они подошли, послушали. Певица маскировалась под ларссеновскую барышню с черной челкой, вся в черном, глаза обведены черным и, кажется, черная помада на губах. Тем чище звучала ее легкая песенка.
Марина отняла у Игоря всю мелочь и насыпала в футляр ее гитары, случайно раскрывшийся на земле. Уходя, Игорь тишком положил в футляр тысячу рублей. Черная певица показала ему язык. Он помахал ей на прощание.
У набережной Мойки они оказались случайно, в силу некой географической аномалии города Санкт-Петербурга. Тут же выяснилось, что Марина всю жизнь мечтала покататься по каналам на лодочке, а Игорь просто рвется показать ей развод мостов с реки, то есть катер придется брать обязательно. В двух шагах от Певческого моста нашелся причал, где скучали у берега несколько разномастных катеров. Их хозяева, чинные дяди в кепках, без азарта резались в домино на снятой с кронштейнов вывеске «Причал Певческий мост».
– Чей-то мост, – прошептал ей в шею Игорь.
– Её, – Марина показала большим пальцем через плечо в музыкальный проходной двор.
Бомбилы торговались долго, с чувством. Но набравшие опыта в битвах с марокканскими торговцами, Игорь с Мариной легко обыгрывали коллективное бессознательное компании питерских гондольеров. Стриженые седым бобриком лодочники только крутили головами. Марина выбрала самый симпатичный новенький белый катер с кабинкой у носа и диванчиками на корме. Сговорились на круиз по каналам с непременным осмотром развода больших мостов на Неве.
Шкипер с пивным брюшком полез в лодку, и еще не заведя мотора, сменил бейсболку на белую шкиперскую фуражечку с лаковым козырьком.
Возвращались под утро. Весь обратный путь по каналам Марина спала на его плече, закутанная в два пледа. За прошедшие часы выяснилось:
– Медный всадник выглядит в сумерках иначе, чем днём – у Дворцового моста работает уличное кафе, где варят чудный кофе (до 23.00 можно с коньяком) – платный туалет в Северной Пальмире стоит 15 рублей – развод мостов – потрясающее зрелище – ночью на Неве холодно – он испытывает к Марине что-то очень похожее на нежность.
Свирепого вида шкипер оказался знатоком старой гидрографии города, историком-энтузиастом и отличным рассказчиком. Игорь в благодарность оставил ему в оплату ту сумму, с которой начинали торг, и в обнимку повел Марину в гостиницу, отсыпаться.
Завтра вечером можно посетить Мариинский театр, изобразить то есть культурную программу для гостей города. А еще шкипер говорил про светомузыкальный фонтан на стрелке Васильевского острова. Да мало ли.
Завтра будет целый день. И ночь.
Глава 4. Июнь
Конец июня 2010
Санкт-Петербург
Просто при упоминании города Санкт-Петербург он начинал улыбаться самым предательским образом, и быстро стирал улыбку, чтоб не застукали.
Накануне отъезда из Питера они устроили себе вечеринку в популярном итальянском ресторане на улице Рубинштейна в двух шагах от гостиницы. Марина под спагетти с морскими гадами и бутылочку итальянского белого наговорила ему массу лестных слов, чем Игорь был приятно смущен. В порядке самообороны он определил, что за Мариной есть слабость – когда выпьет, у нее развязывается язык. Так ему было проще. Не избалованный женскими признаниями полковник должен же был придумать для себя объяснение неожиданного, но что говорить, приятного внимания к себе.
Подаренные Игорем часики от Шопард она теперь вовсе не снимала, как талисман. Когда выяснилось, что они не боятся воды, Марина даже в душ полезла в часах, которые сверкали на обнаженной коже эротично, волшебно и достойно.