– Да этому аббатству скоро тысяча лет, а выглядит как новенькое. – У Игоря было настроение изображать ворчливого старика. Они бродили по очень ухоженному дворику с галереями и газоном с роскошной клумбой. В древнем аббатстве давно расположилась муниципальная власть, она же заботилась о сохранении старины, в итоге в выигрыше остались и историки, и чиновники.
– Тысячу лет? Это же очень давно. И откуда ты все знаешь. – Марина дразнила Игоря все утро, была веселая, совершенно праздничная. Рассматривала новенький шоппардовский перстень сердечком, Повязала на сумку яркий луивиттоновский шарф, отчего ее неброский туалет – джинсы, блузка, сумка – сразу заиграл и выделил ее на не слишком людных улицах провинциального городка. – Ну, откуда? От верблюда? От французского верблюда.
– Почитал кое-что. – Нехотя признался Медников. – Я про эти места много знаю. Был повод поинтересоваться.
– И про все здешние города? – Марина залезла на высокий парапет галереи и шла, балансируя по самому краю к радости стайки студентов, которые расположились на газоне в углу с солнечной стороны двора. Молодежь показывала на Марину руками, потом лохматая девчушка, подражая ей, вскочила и пошла по парапету в другую сторону. А Игорь подумал, что Марине в ее положении не надо бы ходить по парапетам. Впрочем, срок маленький, пока можно.
– Нет, не все я знаю и не про все. Вот Шербур рядом, сто километров, Гавр тоже. Но они к теме не относятся.
– Ага. А Кан, значит, относится. Интересно! Завез девушку в глухомань на краю света, и не говорит зачем. Может ты меня, как маньяк-чикотила, хочешь съесть, а остатки выбросить в Ла-Манш. Ну-ка, рассказывай давай.
– Не буду я тебя есть. Хотя время обеда мы уже пропустили. Тут с этим строго. – «Тут» он имел в виду во Франции. – После двух часов кормить не станут ни в Париже, ни в провинции.
– У пестрого пансиона я видела ресторан на углу. Вся витрина заставлена коробочками с сыром камамбер. Там написано «24», значит, накормят круглосуточно. Пойдем туда.
Они без спешки отправились от замкового холма вниз, где за невысокими домами виднелся причудливый мост.
– Тут есть мемориал в честь высадки союзников в Нормандии в 1944 году.
Они подошли к подъемному мосту, который вблизи выглядел еще чуднее: длинный пролет поднимался противовесом в виде огромного барабана.
– Через речку пойдем?
– Это не речка, это у них канал такой, прорыли в старину, чтобы товары к морю возить. Здесь по прямой километров десять. Вон там вдоль канала наступала канадская дивизия, а левее два корпуса английской пехоты. Союзникам нужно было захватить Кан и отжать немцев на юг, подальше от моря, чтобы раздвинуть плацдарм. Им это удалось, только очень тяжело досталось. Вся северная часть Кана была разрушена, сколько народу полегло. Вот вроде здесь был штаб немецкого корпуса СС.
– И не скажешь. Такой мирный городок, уютный. Зеленый. Молодежи много.
– Что-то ты у меня взгрустнула. Это я на тебя тоску нагнал военными рассказами? Пойдем-ка отвлечемся, попробуем найти еду. Кто мне обещал ресторан на углу?
И они отправились заказывать нормандское огромное блюдо морепродуктов.
Хозяин ресторана, колоритный норманн с седыми усами и с погасшей кривой трубочкой в углу рта, взялся сам обслуживать красивую русскую пару. На столе появилось «плато», где во льду разместились все возможные морские обитатели осеннего Ла-Манша, от лангостинов и осьминогов до шести видов устриц и гребешков, запомнить названия которых было невозможно. Игорь еще попросил запечь полдюжины устриц в белом грибном соусе.
Усатый хозяин разложил на столе рядами хирургический набор вилок, вилочек, щипцов и крючков, чем положено вскрывать, раскалывать и очищать свежайшую морскую еду. И принялся галантно обучать Марину премудростям нормандского сыроедения.
Марина с удовольствием включилась в игру, пробовала вскрывать разных морских зверей разными жуткого вида хромированными инструментами, и совершенно покорила хозяина, выбрав правильное местное белое вино.
– Если бы не вы, я и сам предложил бы вам именно это, – норманн торжественно разлил вино по бокалам и отправился на кухню присматривать за устрицами.
Нижняя Нормандия славится тремя кулинарными изюминами: хмельным яблочным сидром, крепчайшей яблочной водкой кальвадос, которую гонят из этого самого сидра, и нежным сыром камабер, который изобрели именно здесь. Кажется, камамбер единственный здешний продукт, который не имеет отношения к яблокам.