Можно сказать, что у него одновременно начались два романа – очный, хотя и скрытый от посторонних роман с прекрасной актрисой, и заочный, но явный для многих роман – противостояние с сатанеющим все больше поклонником.
Странно, но о романе с актрисой узнала только его сестра Анна. Собственно, она же этот роман и предсказала. Медников в тот раз приехал к ней советоваться по поводу писем, которые маньяки пишут своим объектам, а разговор перешел на другое, Анна стала расспрашивать о Шаховой – такая звезда! Молодой лейтенант Медников старался продемонстрировать перед сестрой достойный профессионализм и рассказывал подробно – вот это я ее спросил, вот она сказала. И заметил, что сестра его разглядывает с веселой иронией:
– Эх ты, крутой коммандос. Такая девушка тебя клеит, а ты с допросами.
– Почему клеит? – нахмурился он.
– Потому что. Потому что все бабы такие. Потому что вы все кобели. Иди уже охраняй свое сокровище, ловец маньяков. Галстук поправь. – И ласково выставила его за двери.
Ничего бы и не случилось, если б не гастроли. Об этих гастролях с выездом в Ярославль знали заранее все, только забыли уведомить охрану. Менять что-либо было поздно, Медников требовал отменить, отказали, просил поддержки в своем ведомстве, мягко дали от ворот поворот, а он буквально кончиками пальцев чувствовал, что маньяку этот выезд, как подарок, только его и ждет. Он кинулся к профессору в институт Сербского.
– В широком смысле, вы правы. Большие события в жизни предмета обожания могут подвигнуть психопата к живым действиям. Да, отъезд театра на гастроли может быть таким толчком – все меняется, все движется, выпадает из привычного для него ряда. Вероятно. Пожалуй, даже весьма вероятно.
– Главный вопрос: он опасен? Или мы нафантазировали ерунды с ее слов.
Моложавый психиатр пожевал губами.
– На меня не ссылайтесь, я вам этого не говорил. Но, на мой взгляд, исключительно опасен. Тут как спусковой крючок: заденет за ветку и выстрелит. Любая мелочь, выпадающая из его плана, может спровоцировать быструю реакцию. Не представляю, как вы можете к такому подготовиться.
– Спасибо, это уже наше дело – подготовиться. Вы мне другое объясните. Сейчас при переезде, на гастролях он проявится, выделится, станет заметен? Я хочу сказать, можно ли будет внешне отличить его по манере поведения.
– Как раз наоборот. Он и письма писал, чтобы ввести нас всех в заблуждение. Если он талантливый человек, он весь свой азарт сейчас тратит на то, чтобы слиться, спрятаться от вас и ваших коллег, от всего мира. И внезапно явиться перед своей обожаемой дамой, оставив вас в дураках, извините. И тут вам никакой профессор не поможет. Интуиция у социопатов феноменальная. Они опасность чуют за версту.
– Ничего. У меня тоже интуиция, – хмуро проговорил Медников и пошел к двери. Не успев понять, почему, он вдруг сделал резкий шаг вправо и обернулся в полной боевой готовности. Дешевая шариковая ручка пролетела мимо него и разлетелась на осколки, ударившись о дверь. Профессор стоял у своего стола и улыбался:
– Действительно, интуиция. Может быть, у вас и получится.
Ярославль
Медников потом еще много лет недолюбливал город Ярославль с его старинным театром, с сальной стариной, с дешевым туристическим ширпотребом на всех углах и фанатичными толпами театралов, ломившихся на спектакли московского театра, как одержимые. «Вот где настоящие фанатики. В такой компании мой маньяк просто ангел с крыльями, за нормального сойдет». И утроил внимание. К недовольству актеров, все записки, которые поклонники оставляли на проходной, он теперь забирал себе, перебирал букеты с цветами.
Рыбак написал ей на второй день гастролей. В записке сурово отчитал актрису за то, что завела себе охрану. И обещал скорую долгую встречу со свечами и шампанским. Медников повертел записку в руках и сформулировал: «Не уйдет». У него тоже был свой азарт.
В старом театральном здании десятки темных коридоров. Тупиков, кладовых, загашников, диких переходов с лестницами вверх и сразу вниз, непрямых углов и бесконечных подвалов. И повсюду экономят на электричестве. Медников понял, что этот лабиринт ему не освоить, и выбрал полдюжины ключевых точек, которых было не миновать любому, кто двигался в сторону комнаты Шаховой. И угадал. Своего психопата он перехватил на четвертый день в длинном полутемном пространстве между задниками и замшелым занавесом черного бархата. Медников не столько увидел, сколько почувствовал движение темного на темном, бесшумной тени, от которой шла смертельная угроза. Противник двигался быстро и собранно, но Медников успел столкнуть его в сторону занавеса, тот попытался опереться, как о стену, рука провалилась в мягком, он потерял равновесие, и это спасло Игорю жизнь. Длинный, отточенный, как бритва нож-кинжал прошел ниже горла, скользнул по груди, распоров все до титановой пластины бронежилета. Медников уже прижал убийцу к полу, тот бился, в визгом изворачивался на грязных досках, но тут открылась дверь и поток света ворвался в темный коридор, ослепил Медникова.