— Я любила ее. С тех самых пор, как почувствовала ее в себе. И не перестала любить ее, когда узнала про тебя и Линду.
Кто изменяет, будучи в семье, тот не только партнера предает, а всю семью. Детей. Мой отец — не исключение, но я все равно его люблю.
Михе непросто будет услышать то, что я еще ему скажу.
— Это… случилось на тринадцатой неделе. Я тогда как раз переболела. Помню, рада была, что не корона. Может, тогда и подхватила инфекцию и не оклемалась. Или с генетикой что-то у нее было, вот организм и решил. Сам.
Не озвучиваю перед ним других возможных причин — пусть почитает, если интересно. И пусть поймет, наконец, что он тут ни при чем. Что ему не нужно еще и за это просить прощения.
— У меня начались боли. Сильные. Я как-то сразу почувствовала: что-то не так. Поехала в больницу. Ее не стало уже по дороге.
«Следующая! Та-ак-с, что у нас?..»
Грузная тетка-медсестра подплыла ко мне в предбаннике среди счастливых будущих рожениц, потом, видимо, разглядела мое лицо и всю меня и без дальнейших расспросов повела в кабинет.
Вспоминаю и не рассказываю — он не поймет и не услышит.
— На обследовании они сказали мне, что я ее потеряла.
На этом все интересные для него моменты заканчиваются, и я не рассказываю ему того, что было потом.
Я не хотела того, что теперь с ним происходит — беззвучно, неожиданно и неодолимо. Я не хотела и не смотрю в его сторону. Я не хотела и того, что произошло со мной, но это все-таки произошло. И никого не было рядом. И после тоже — кроме мамы.
Ничего, он быстро успокоится. Может, теперь поймет, насколько незначительна перед этим его измена.
Даю ему время, достаточно времени. Он «высыхает» и выдавливает из себя:
— Кати… я виноват в этом? Ты меня в этом винила?..
— Не виноват. Не винила…
Не выдерживаю:
— И винила!
Даю только раз, один-единственный раз вырваться наружу эмоциям и тороплюсь вывалить на него чуть ли не с бульканьем:
— Я понимала — не виноват! И я ненавидела тебя, придушить была готова!
— Почему?.. — спрашивает он тихо.
— Да потому! Ты знаешь, как херово это, когда все теряешь и даже обвинить в этом некого?! И тебя и не обвинишь даже… Да тебе даже плохо от этого не было! Мне одной… мне одной было…
Мне теперь тоже нужно время, но меньше времени, чем только что понадобилось ему.
Отдышавшись и приведя пульс в норму, сообщаю ему:
— Это все давно в прошлом. Я забыла. И простила.
Типа.
Он берет меня за руку:
— Кати…
Я обрубаю то, что бы он там ни собирался мне сказать — руку забираю у него назад и спокойно, но решительно подвожу итог:
— Давай больше не пересекаться. Так будет лучше.
Без особого удовлетворения подмечаю, что мои болючие мемуары причинили ему неудобный и незапланированный душевный дискомфорт. Выходит, потеря нерожденного ребенка — это ой, как больно, страдательно даже. Он не планировал всего этого выслушивать.
Но Миха — не страдательная натура. Кто знает, может, теперь он даже рад, что еще до всего этого от меня «избавился». А то, глядишь, еще пришлось бы тогда морально меня поддерживать. А выкидыш все равно случился бы — только так только в этом из миров, я только что сама ему сказала.
Пусть теперь по-новому взглянет на собственную жизнь, желаю ему в приступе философского оптимизма. Пусть… начнет радоваться. По-настоящему радоваться тому, что его ждет. Тому, чего у нас с ним не было.
Понял ли он, что в следующий раз ему разрешается сделать вид, что он меня не помнит?..
Так будет лучше — с этим он соглашается с безропотной подавленностью.
Больше он мне не встречается. Так и правда оказывается лучше.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ Пост-командировочная
Как бы я там ни врала себе, что мне все это «уже давно по барабану» — переработать встречу с Михой получается не сразу.
Наверно, сама я в этом деле тоже изрядно косячу, совсем как с курсами самообороны — хотела записаться еще зимой, а сейчас весна уже.
Весна бушует вовсю. Ей плевать на весеннее обострение и на то, что в очередной раз подскочили «цифры».
Всем вокруг тоже плевать. «Он-офф»-корона породила всеобщую мнимую атрофию восприимчивости ко всяким там вирусам.
Есть чем заняться: у меня пять проектов на работе, веду я два из них — это Бланкенбург и «городок», да с Риком — два, без пяти минут — три. Насколько с ним вообще что-либо вести можно. И, как если бы я вообще хотела это вести. Официально я ему для того, чтобы было кому составлять строительные бумажки и подавать их куда следует.