— А ты куда?.. — спрашиваю, вздрогнув. — Чего не через Алекс?..
Он зарулил нас на Тиргартен.
— Объезд.
Тиргартен… Зоосад…
Так ведь зоосад — это вам не лес, думаю сонно. Там все звери ленивые и кормят их по расписанию. Привозят волку волчицу, знакомят — и все. Теперь пускай приносят потомство.
Разводить волчье потомство — очень важная миссия. У нас тут все волки на десятилетия поисчезали из лесов. Правда, говорят, в прошлом году неподалеку от Берлина, в Дёберицкой пустоши обосновалась в заповеднике волчья стая… Дикая… У них-то все по-настоящему…
То приоткрываю глаза, то прикрываю снова. Рик по-залихватски выруливает «мини». Не то что Миха — свой Лексус…
Рик… Хрен от него спрячешься, если надумает он затянуть к себе в стаю… волчат… волчиц… меня…
Да причем тут Рик…
«Пацан не причем».
Не-ет, не то…
«Недавно из Рижского зоопарка в Берлинский зоопарк завезли волков».
А-а, при этом. А ведь я даже не знаю точно, откуда из Латвии завезли его… Он давно знаком с Ритой, значит, она с ним тоже давно знакома… Она-то знает… Спросить у нее, что ли?.. Не-е, она — в прошлом. Ему плевать на нее, но не плевать на ее ребенка.
Она в прошлом, а я в настоящем. И он согласен принять меня.
Он согласен на меня, но только на своих условиях.
***
Глоссарик
бауамт — строительное ведомство
«асси» — асоциальный, неприемлемый в силу поведения или социального статуса, употребляется, как уничижительное
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ С перчиком
— Как тебе?
— Мне? — прищурившись под темными очками, отхватываю кусок «ягодного» на палочке. — Сказала бы по чесноку, но кто ж меня послушает?.. — даю ягодному приятно и сочно обжечь холодком язык. — Короче, вляпались.
Это я даю блиц-оценку его «новому проекту». Его новый проект — это давно взлелеянный план по переоборудованию борделя на Курфюрстенштрассе. Даром что бордель — Рик уверяет, что объект находится на наименее «красном» участке.
(Примечание автора: с момента вступления в силу соответствующего закона в 2002 г. в Германии было легализовано занятие проституцией и связанная с ним деятельность; целью легализации являлось улучшение условий жизни и финансовой ситуации женщин, занимающихся проституцией, обложение получаемой прибыли налогом, а также обеспечение социальной защиты. Одним из долгосрочных последствий легализации было постепенное восприятие данного занятия обществом, как «приемлемого», хоть и не равнозначного другим видам занятости.)
Первоначально Рик собирался перестраивать его под отель, но я обратила его внимание на то, что по нынешним временам неплохо субсидируются общежития. Предложение мое пришлось ему по душе. Заказчик — уже знакомый мне Резо «с большими грустными глазами» — вроде тоже согласился с моей идеей.
Времени на рассмотрение документации мне особо не дали, а показать объект не успели, да мне и не особо хотелось его осматривать. Рик говорит, он смотрел. Надеюсь, не в действующем виде.
— Просто ты с предубеждением относишься к объекту, — утверждает он.
— Абсолютно нет. Напротив — категорически приветствую планы по доведению его до нового типа пользования.
Сегодня мы поедем подписывать договор о строительной реконструкции этого самого «объекта». Чтоб с договором — это я настояла, иначе плакали тогда субсидии. Зато, правда, «расплакался» Резо — ему очень не хотелось уже сейчас все оформлять, а хотелось сделать максимум работ по-черному. Понедельник — априори день тяжелый. А сегодняшнему понедельнику, вот чует мое сердце, предстоит оправдать мои наихудшие опасения.
— Сроки жесткие поставил, — поясняю для проформы — все равно Рик очень хочет эту сделку и от нее не отступится. — Специально, чтобы раздумали подписывать.
— Ниче, сейчас поговорим. Неустойки занизим до минимума.
— Не захочет. Он, по-моему, фанатичный какой-то.
— Тогда Аднана уговорю — он компенсирует.
— Аднану какой интерес компенсировать?
— Резо родственник его. Дальний. Неродной. И сам он навариться тоже хочет. У него сейчас заказы попритухли.
Эти уж мне родственные связи. Интересно, есть ли у Рика тоже где-нибудь какие-нибудь родственники, и познакомит ли он меня когда-нибудь с ними.