Лицо мага было бесцветным, совсем как у мертвеца. Кожа на лице медленно иссыхала и морщилась, темный цвет волос затерялся в белесой седине. Веки тяжелили, щеки обвисали, шею изрезали глубокие морщины.
Тамзин поднес руку к лицу, будто пытаясь ее рассмотреть, но та иссохла быстрее, чем его лицо, и теперь напоминала залежавшийся на солнце корень имбиря.
— Слишком… слаб, — сипло выдавил он, обреченно подняв на меня взгляд.
И повалился на пол, едва успев скинуть с плеч мой рюкзак.
Я растерянно глядела на старика, упавшего между кроватью и холодильником. Понимала, что стою с разинутым ртом, но все никак не могла его закрыть. Тишина зазвенела в ушах. Тамзин как упал, так и не двигался. Я даже не видела, чтобы у него вздымалась грудь при дыхании.
Боже.
— Сделай же что-нибудь, Имриш… — сказала я сама себе и на дрожащих коленях опустилась возле него. Сначала нащупала пульс, слабый, но ровный, а потом проверила дыхание.
Сообразив, что не все так плохо, я затащила Тамзина на кровать. Он показался мне невесомым, как будто был полым внутри.
Я села рядом с ним, сжала его сухую руку в своей.
Нет ничего удивительного в том, что Тамзин так резко свалился и постарел. Сколько требуется сил, чтобы искривлять время и пространство? А чтобы перемещаться на десятилетия вперед и назад? Вероятно, очень много. Да и к тому же мы с ним почти ничего не ели… Усталость, стресс, потеря крови, обезвоживание, алкоголь. Это все сильно сказывается на здоровье. События пережитого дня оставили бы отпечаток на ком угодно, так что единственное, что я могла сейчас сделать, это дать Тамзину время отдохнуть и позаботиться о том, чтобы его никто не тревожил.
Его руку чуть дрогнула, слегка сжала мою.
Я улыбнулась.
И все-таки… даже в виде старика он нравился мне. Причем не внешне, а тем, что у него внутри. Да, Тамзин не попадал под мои идеалы, рисованные в голове, может и хорошим человеком он не был. Боже, он даже не был человеком! Но, несмотря на все свои чудовищные недостатки, жуткое прошлое и нездоровую тягу к кровопролитию, он относился ко мне лучше, чем кто-либо другой. Лучше, чем обезумевшая мать. Лучше, чем безответственный отец. Сегодня Тамзин показал настоящего себя. И мне это понравилось.
Никто не защитит меня лучше, чем он.
Где-то через час, убедившись, что дыхание старика окрепло, я решила себя чем-нибудь занять. Сон не шел, сколько на себя его не нагоняй, так что я нашла в трейлере душ и смыла с себя всю грязь, принесенную из пустыни.
Кошмар, сколько синяков! Только сейчас, встав голой напротив зеркала, я осознала, что выгляжу так, как будто меня избивали и мучили всю ночь напролет. Темные пятна всех цветов и оттенков усыпали меня, как далматинца, но страшнее всего выглядела шея и нога. Нога — из-за длинной раны и растекшейся вокруг нее синевы, а шея — из-за четкого отпечатка руки Эллен.
— Мама…
Я боязно приложила свою руку к отпечатку, сравнивая размеры пальцев — очень скверный прощальный подарок от родной мамочки. Если бы синяк кто-то увидел, то наверняка бы решил, что я стала жертвой насильника.
Нужно было его как-то спрятать.
Грязное порванное платье полетело в корзину для грязного белья, окровавленный и подранный фрак Тамзина, испачканный в золе — тоже. Что надеть? Я без спроса полезла копаться в чужом комоде с вещами, так как не желала одеваться в то, в чем маг притащил меня из дома.
Удивительно, но в нижнем ящике я нашла еще одно платье. Совершенно новое, запечатанное в пакет, с неснятой биркой и ценником. От цены платья я в ужасе распахнула глаза: оно стоило больше моего месячного заработка в «Вестнике».
Но деваться было некуда. Оно оказалось моего размера, так что я с удовольствием в него влезла. Тем более это платье, как и предыдущее, полностью закрывало шею воротником, а руки — длинными рукавами. Темно-фиолетовое с золочеными пуговицами, строгое и консервативное, оно село на мне почти идеально. Вероятно, Тамзин не был любителем современных безвкусных платьев с глубоким декольте и до сих пор придерживался взглядов прошедшей эпохи.
И хорошо. Мне такое тоже нравилось.
Уложив волосы и приведя лицо в порядок, я устроила набег на его холодильник, понадеявшись, что маг не будет против пропажи несколько кусков хлеба и сыра. Также я нашла банку с растворимым кофе, электрочайник и чистую кружку.
Я сделала себе завтрак и ушла с ним в соседнюю комнатушку за перегородку, где все окна были плотно закрыты от солнца. По центру стоял диван с широкими подлокотниками, а перед ним — телевизор с игровой приставкой и разбросанными вокруг коробками от компакт-дисков.
Интересно. Я отставила завтрак и сгорая от любопытства полезла читать названия на коробках. Ну кто бы сомневался! Сплошь игры про вторую мировую войну и современные японские хорроры. Тамзин бы не был Тамзином, если бы периодически не играл в стрелялки и не гонял зомби и привидений. На приставке и геймпадах не было пыли, так что играл он достаточно часто.
Как знать, может уже совсем скоро мы сможем во что-нибудь поиграть вместе.
Вернувшись к дивану, я включила телевизор и под какой-то дрянной сериал на первом попавшемся канале насладилась утренней трапезой. Когда кофе закончился, я решила, что стоит, наверное, помочь Тамзину сменить рваную рубашку на что-то более приемлемое. Свежих рубашек у него в комоде хватало, так что я взяла одну и подошла к кровати.
Признаться, я никогда не раздевала стариков и мне это не особо понравилось, но оставлять Тамзина в лохмотьях мне не нравилось больше. Поэтому пришлось свершить задуманное. Я расстегнула одну пуговицу, вторую, третью… Взгляд зацепился за старые уродливые шрамы на ребрах, как о очередное напоминание об Эллен. Глядя на них, я почему-то вспомнила про дом и портрет матери в прихожей. По возвращении нужно было его снять.
Закончив с рубашкой, я выкинула окровавленные и грязные лохмотья в мусорку, после чего снова вернулась в комнату с телевизором. Только со второго захода я обнаружила, что здесь в самом углу на вешалке висит кожаная куртка Анри, а под ней лежит любимый тесак Тамзина, отведавший крови несчастных, ни в чем не повинных журналистов.
Я сделала вид, что ничего не видела, и плюхнулась на диван, возвращаясь к просмотру дурацкой мыльной оперы. Казалось бы, кофе был крепким, но нескольких ложек мне оказалось недостаточно. Телевизор нагнал на меня дремоту и спустя несколько минут я провалилась в сон. И проснулась от того, что снаружи начался какой-то ненормальный переполох.
Голоса выдрали меня из умиротворяющей тишины и тем самым разозлили. Я тут же встрепенулась, подскочила к окну и глянула на стоянку, чуть отодвинув шторку. У трейлера Тамзина собралась целая толпа; люди в цветастой одежде и намалеванными лицами — часть его труппы. Их яркие костюмы напомнили мне, что сегодня у Тамзина день рождения. Может, они пришли его поздравить? Конечно, нет. Это было бы слишком просто. Лица артистов казались серьезными и выглядели совсем не празднично.
— Мистер Кейр! Откройте! — позвал испуганный женский голос. — У нас проблемы!
— Дерьмо… — буркнула я. Артисты так и продолжат толпиться у трейлера, пока им кто-нибудь не откроет.
— Мистер Кейр!
В железную дверь настойчиво постучали. Я закатила глаза и направилась к выходу, мельком оглядев кровать. Старый Тамзин лежал в той самой позе, в которой я его оставила. Вряд ли он сейчас был способен решать проблемы своего балагана, так что нужно было объясниться перед людьми и сослаться на его плохое самочувствие. И попросить их не трогать мага хотя бы до вечера.
— Мистер Кейр! — вновь воззвал пищащий голосок.
Я встала на ступеньках возле самой двери. Как эта штука открывается? Где тут замок? В «прихожей» трейлера оказалось так темно, что искать его пришлось на ощупь. В конце концов пальцы что-то нащупали, и я щелкнула дверным механизмом. Вот и все. От толпы меня отделяла только тонкая дверца. Я вдохнула, сжала всю смелость в кулак и распахнула ее, явив себя публике.