— М-м…
Пытливый ум у этого Дайма, ничего не скажешь. Мне стало ясно, почему он так быстро поднялся до сержанта. И одновременно — бесконечно страшно. Похоже, от него ничего не утаишь и не скроешь. Он все равно узнает правду. Добьется своего.
— Знаешь, как я вижу ситуацию? — продолжил наседать Леон, не сводя с меня глаз. — Все указывает на то, что Тамзин Кейр и маньяк из «Вестника» — один и тот же человек. Но я же не могу прийти к комиссару и заявить, что наш подозреваемый это нестареющий мужик-хамелеон, умеющий менять личину по своему усмотрению. Он бы решил, что я башкой двинулся. Так что, не имея прямых доказательств, я просто выпустил очередную ориентировку на маньяка. С рожей Анри Гёста… — Неожиданно для меня Дайм прыснул от смеха. — Нет, серьезно, я оценил шутку. Лучшего образа для разбоев не сыскать. Ты ведь читала эти книги, правда? Вторая даже вышла лучше первой. Концовка тебя удивит.
Я вопросительно уставилась на сержанта. У меня тут жизнь рушилась, а он тут про книги рассуждает. И смеется.
Выдержав паузу, Дайм откинулся на спинку стула.
— Да, уж, Имриш. Из тебя вышел бы никудышный игрок в покер, — понизил он голос. — Можешь расслабиться. У тебя на лице написано, что я прав. Но, к сожалению, как бы мне ни хотелось обвинить Кейра, я не могу этого сделать, потому что у твоего Тамзина есть железное алиби: когда Гёст совершил свое первое нападение, Кейр в это время играл на скрипке перед площадью. Я проверил уличные камеры наблюдения. Посмотрел, совпадает ли время. И там, увы, все точно. — Леон раздосадовано шмыгнул носом. — Я бы, конечно, мог предположить, что Кейр умеет появляться в двух местах одновременно, но если и это правда, то я бы к нему даже близко не подходил. Я повидал в своей жизни достаточно дерьма, не имеющего логического объяснения, и усвоил, что этого всего лучше не касаться даже двухметровой палкой.
Пытаясь скрыть дрожь в руках, я убрала их со стола и сложила на коленях:
— Так что теперь будет?
Вполне логичный вопрос. От ответа зависело мое будущее.
— Ничего не будет, — ответил Леон. Спокойно улыбнулся, покачал головой и убрал темные волосы со лба. — Если бы при обыске площади выяснилось, что Кейр держит тебя в заложниках, то все было бы по-другому. Но ты сама за него цепляешься, искренне переживаешь, даже испытываешь какую-то непонятную мне привязанность. Я в замешательстве. — Он выдержал паузу, прежде чем спросить: — Имриш, тебе знакомо такое понятие, как «стокгольмский синдром»?
Я промолчала, опустила глаза. Сейчас главное было не сболтнуть лишнего, чтобы у Леона не возникло новых зацепок по делу Тамзина.
— Я понимаю, к чему ты клонишь, но тут немного другая ситуация.
— Неужели? — Дайм в сомнении изогнул темную бровь. — По-хорошему стоило бы тебя как-то оградить от Кейра, возможно даже спрятать от него, но учитывая, что он человек не простой, для меня эта авантюра может выйти боком. — Сержант подался вперед и сложил на столе локти. — Поэтому я спрошу прямо: тебя нужно спасать?
Его вопрос на мгновение ввел меня в ступор. А что сделает Тамзин, если Леон попытается вмешаться и увезет меня из города? По сути, я исполнила то, ради чего маг за мной гонялся: спасла его от Эллен. На этом мы могли бы с ним распрощаться. Но мне не хотелось его отпускать, да и Тамзин вряд ли так просто от меня отстанет.
А еще тот поцелуй в алькове… От одного мимолетного воспоминания у меня мурашки по коже побежали и принесли за собой четкое осознание, что сейчас моя судьба в руках Тамзина. Я сделала свой выбор, и пойду за ним до конца. Или до тех пор, пока не стряхну с себя магию его обаяния и тех чувств, что он сумел во мне пробудить.
Я встретилась взглядом с Леоном, и постаралась говорить как можно жестче и увереннее:
— Я сама смогу себя спасти, если потребуется.
Получилось, вроде бы, неплохо. Будь я на месте сержанта, то непременно бы себе поверила.
— Да что ты? — Но в голосе Дайма, увы, все равно проскользнула легкая издевка. — Уверена?
— Да.
— Что ж, — немного подумав, сержант достал ручку из нагрудного кармана полицейской рубашки и написал что-то на салфетке. — В таком случае я просто оставлю тебе свой номер. — Он осторожно пододвинул салфетку ко мне. — Если что-то пойдет не так, ты мне сразу позвони. Я помогу.
Неуверенная в том, что этот номер мне нужен, я все-таки его взяла.
— Спасибо, Леон.
Довольный собой, он пригубил кофе из кружки.
— А что касается Изабелл, — вернулся Дайм к первоначальной теме, — то она — надежный человек. Пока моя странная Иззи в больнице, твоему не менее странному Тамзину ничего там не грозит.
Остаток трапезы мы провели за обсуждениями замысловатого сюжета книг про Гёста, после чего Дайм привез меня обратно к карнавальной площади. Он, конечно, весь путь уговаривал меня передумать и поехать к отцу, но я сопротивлялась как могла. Хотя бы потому, что мои вещи остались лежать в трейлере у Тамзина. А еще потому, что я совсем не хотела появляться дома. Ну, что мне там делать? Сидеть с дергающимся отцом, отвечать на его бесконечные вопросы и смотреть на портрет матери в прихожей?
Ну уж нет. Не сегодня.
— Будь осторожна, Имриш, — на прощанье бросил мне Леон, открыв окно автомобиля. — И не забудь: ты можешь звонить мне в любое время. Я всегда на связи.
— Да, хорошо.
И он уехал в сторону полицейского участка по дороге, вдоль которой начали загораться фонари. Глядя вслед удаляющемуся черному «форду», я удивилась тому, как быстро повечерело. Сколько часов мы проторчали с Леоном в кафе? Похоже, что целую вечность, поскольку небо над головой как-то резко окрасилось в глубоко багровый цвет и продолжало стремительно темнеть.
И вот она, площадь. Снова. Который день подряд. Я шла средь разноцветных огней палаток и шатров, и артисты, узнавая меня, приветливо кивали мне головами, принимая за «свою». Никто не возмутился моему появлению и даже тому, что я спокойно зашла в трейлер хозяина балагана, как к себе домой. От этого у меня сложилось ощущение, что Тамзин заранее предупредил своих артистов о чем-то подобном. И окончательно в этом меня убедил Томас, пришедший за мной в трейлер.
— Мы там пиццу на всех заказали, — обыденным тоном объявил он, появившись на пороге. — Хочешь посидеть с нами? Сегодня все-таки день рождения у одного невероятного человека, и мы хотим хоть как-то это дело отметить. Пускай и без него.
Ответить отказом я не могла, так что пришлось пойти следом за Томасом на площадь, где артисты уже расставили столы, украшенные светильниками и свечами, расположив их под навесом. В воздухе пахло едой и чем-то кислым. Вроде бы вином.
— Так что с мистером Кейром? — спросил меня Томас, когда мы почти подошли к столам. — Забрать его из больницы не получится?
— Боюсь, что не сегодня. Давай попробуем поговорить об этом завтра с утра с кем-нибудь из врачей. Если Тамзину станет лучше, то нам вряд ли откажут.
Томас недовольно насупился, но все-таки согласился со мной, и мы сели за один из столов, где нас уже поджидали: слева сидел Одо, справа — Чак, тот самый пироман с ожогами на лице, получивший их двадцать лет назад. Лица узнаваемые, но постаревшие. Я узнала их, а артисты узнали меня.
Труппа отмечала день рождения своего бессменного лидера без особых изысков. Люди просто общались, ели, пили, и каждый, поднимая тост, считал своим долгом вспомнить что-то хорошее про Тамзина. Истории артистов меня поразили.
Оказалось, что Тамзин набирал свою группу исключительно из людей, которым не повезло: из беспризорников и сирот — тех, кому некуда было податься. Тамзин находил их, предлагал помощь, давал еду и кров. Кого-то подбирал прямо с улиц, а ради кого-то ему даже приходилось рисковать жизнью. К примеру, Томаса и еще нескольких ребят маг забрал из полуразвалившегося приюта, девочек-танцовщиц — вытащил из наркопритона, где их держали взаперти, а барышню с белобрысыми хвостиками он вынес из страшного пожара, когда ей было всего тринадцать лет. Столько артистов, столько и историй — одна интереснее другой. И чем больше актеры рассказывали о себе, тем больше я проникалась к Тамзину, понимая, что он не такой уж и плохой человек, каким пытается казаться в глазах людей. Да, со своими тараканами в голове, но у кого их нет?