Помимо потенциала я также помнила, как мама назвала меня «батарейкой». А вдруг она права? Если так, то все вставало на свои места. К примеру, вместо того чтобы восполнять силы другими людьми, он бы мог «заряжаться» от меня. Чем не равноценный обмен? Он мне новую жизнь и знания, а я ему силу.
Но вместо подтверждения моей теории он сказал совсем другое:
— Мне надоело скитаться, Имриш. В одиночку. То время прошло. — Он говорил искренне, не отводил глаз. — Раньше я ставил себе различные цели и добивался их. Я повидал все, что мог и хотел. Познал многих женщин. Помпезных, начитанных, стервозных, малодушных. И мне все время приходилось притворяться кем-то другим, меняя маски. Ты представляешь, однажды мне даже пришлось заучить множество цитат из классической литературы, чтобы произвести впечатление на женщину с внушительным образованием. Но…
— Погоди, — я перебила его. — А разве столь старые люди, как ты, не теряют интерес… ко всему? Не устают от жизни?
Секундное молчание.
— Я тебя умоляю. — Тамзин крепче сжал мои руки. Они, наконец, согрелись. — Кто-то теряет интерес к жизни и к двадцати годам. Толком ничего не познав, люди торопятся стать взрослыми. Не понимают, что мир полон сюрпризов и способен удовлетворить нужды любого человека. Счета нет удовольствиям! — Его глаза на миг вспыхнули зеленым призрачным свечением, чем напугали меня. — Но люди этого не понимают, они невежественны и глупы. Не умеют удивляться новому дню. Не различают оттенков. Не чувствуют течения времени.
— А ты, хочешь сказать, различаешь?
— Несомненно! Иначе бы я столько не прожил. Забился бы в какую-нибудь дыру и смиренно ждал своей погибели. — Он выдержал паузу и задумчиво поджал губы. — Помнишь, я тебе говорил, что способности просыпаются в раннем детстве? Если с тех пор сохранить в себе частицу детского восприятия и радоваться некоторым вещам, как в первый раз, то мир никогда не покажется серым. Сейчас только ленивый не знает, чем себя занять.
Он замолчал, а я не знала, что сказать. Немного погодя, Тамзин вызывающе склонил голову на бок:
— Ты перебила меня, это было некрасиво.
— Да, прости.
— Момент упущен.
— Я сделаю вид, что ничего не спрашивала. Продолжай.
Тамзин театрально закатил глаза. На нижних веках темнели разводы от черного карандаша.
— Так вот, — он вздохнул, собираясь с мыслями, — оглядываясь назад на все свои прошлые триумфы и поражения, на пережитые годы, проведенные в пути, я впервые за долгое время нашел человека, с которым хочу этот путь разделить. Тебя, милая моя. — Маг внимательно смотрел на меня, словно пытаясь запечатлеть в памяти мое удивление. Или глубочайший ужас. Не знаю, что именно отразилось в моих чертах после его слов. — С тобой не нужно притворяться, скрывать свои способности, блистать интеллектом, рассуждать о высоком и спорить о политике. С тобой мне просто и легко. Скажи, разве так не должно быть? Разве этого не достаточно, чтобы быть вместе?
Я мигом нашлась с ответом:
— Простота означает скуку.
— Не всегда. Разве тебе было со мной скучно? Может, плохо?
— Плохо? Точно нет. Я не знаю. — Из груди вырвался нервный смешок. — За эти пару дней я пережила больше, чем когда-либо. Было весело. И познавательно. — Особенно если говорить о воспоминаниях, которые вернула мне мать. — Но если так будет и дальше, то…
— Конечно, ты устала. Я вижу это, — Тамзин согласно кивнул. — Я дам тебе выспаться. Сразу, как только мы уедем отсюда.
— Уедем?
Я быстро заморгала, делая вид, что ничего не поняла.
— По графику мы уже должны были сняться с места. Нас ждет следующий город. — Долгий, испытующий взгляд. Я явственно различила в нем какой-то странный голод. — Скажи, ты поедешь со мной?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Вот так вот просто взять и уехать? Так скоро? Столь спонтанно? Я пыталась произнести хотя бы слово, но они застревали в горле.
— Нет, я не поволоку тебя силком, если ты никуда не хочешь. — Горячие пальцы сжали мои запястья, противореча его словам. — Я могу оставить тебя здесь, дать время все обдумать.
Остаться здесь? Без него? Эта мысль, обещающая одиночество, показалась мне страшнее скорого отъезда.
— Я поеду, — произнесла я и удивилась тому, как уверенно это прозвучало. Сердце от волнения застучало быстрее. — Но мне нужно будет собрать вещи. И отец… — я запнулась. — О, нет. Он же с ума сойдет, если я оставлю его одного.
— А разве он уже не один? — Тамзин скептически изогнул бровь. — Ты давно не ребенок, Имриш. Твое будущее зависит только от тебя и твоих решений.
— Он будет против столь скоропостижного отъезда.
— Я могу с ним поговорить, — это прозвучало серьезно.
— И что ты ему скажешь? — Я улыбнулась, не скрывая издевки. — «Здравствуйте, я увел вашу жену и вернулся за дочерью?»
За ухмылкой Тамзина показались зубы. Вроде бы шутка ему понравилась, но в его чертах появилось что-то хищное, отчего мне стало не по себе. В светлых глазах вновь блеснул зеленый огонь:
— Некоторые подробности придется опустить, но суть ты уяснила.
— Только давай без всяких твоих мистических штук. Ладно? Не ломай ему голову. Он не последний для меня человек.
— Конечно. — Тамзин наклонился ко мне, коснулся своим лбом моего. — Но я думаю, мое вмешательство не понадобится. Он отпустит тебя и смирится с этим. Так или иначе.
Я прикрыла глаза, стараясь совладать с волнением. Сердце затрепетало как у маленькой мышки, загнанной в угол хищником, поскольку руки Тамзина продолжали сжимать мои запястья, словно нерушимые кандалы. Те самые руки, которые пытали и убивали людей. Беспощадные, как и их обладатель, способный на все.
— Ты в курсе, что тебя Томас с Леоном ищут? — я попыталась перевести тему, но тщетно.
Мысли путались. Я почувствовала его горячее дыхание на коже. Инстинктивно хотела податься вперед, чтобы ощутить вкус поцелуя, но сдержалась, поскольку предвкушение иногда лучше, чем сам процесс.
— Я знаю, — маг понизил голос.
— И что?
— Пускай ищут и нас не трогают. Буря им в помощь.
Он тут же прильнул ко мне и кровь ударила в голову. Только в этот раз поцелуй показался мне каким-то уж слишком… жадным. Поболее, чем в алькове. Дикий, почти первобытный, саднящий губы и разжигающий кровь. И чем дольше он длился, тем сильнее во мне вскипала чувственность. Руки Тамзина стиснули меня в объятьях, обвились за спиной. Поддавшись ему, я осознала, что с ума меня сводил не его парфюм. Он, конечно, тоже, но не настолько, как умопомрачительный аромат, исходящий от его кожи. Этому запаху вряд ли имелось подходящее название в словаре.
Когда я с трудом отстранилась и открыла глаза, то увидела во взгляде мага желание, яркое, страстное и неприкрытое, окаймленное дьявольским зеленым огнем. Настолько неестественное, что захотелось закричать.
— Больше никуда не денешься, — вполголоса заявил он.
Очень походило на правду. А куда деваться? Выбора мне не предлагалось. Да и учитывая глухой вакуум, окутавший трейлер, даже если я начну вопить, срывая голос, меня никто не услышит.
От неотвратимости единения у меня обмякли руки, и маг принялся священнодействовать дальше: творить свою магию, воспламеняя желания и чувства.
Он оказался весьма требовательным, голодным до плотских удовольствий. Такая страсть, наверное, привела бы в ужас любую. Сердца бились в едином ритме, тела трепетали; пальцы гладили, блуждали, ощупывали. Осторожнее в тех местах, где были синяки. Обжигающим шепотом маг что-то бормотал мне на ухо, говоря на языке, который я не знала. Осторожно касался губами шеи и стягивал одежду. Вскоре мы остались без нее и продолжили изучать друг друга, позволяя себе все то, о чем раньше можно было только подумать.
Я потянулась руками к его бедрам, но он не позволил мне руководить процессом. Поймав оба мои запястья одной рукой, маг прижал их к постели, а свободной потянулся к груди. Слишком напряженными и острыми были неведомые доселе ощущения. Почти что пытка, но желанная, которую хочется продлить.