— Я не хочу такой жизни, как ты не понимаешь? — прошептал Тошайо, обхватив ладонями лицо демона. Пальцы запутались в растрепавшихся волосах.
— Не хочешь власти? Денег? Возможности исправить все к лучшему?
— Не хочу, чтобы ты не доверял мне. Ты прав. Я твой с потрохами. С тех пор, как увидел тебя. Но я не могу жить так. Вечно играть друг с другом? Строить козни?
— Я дам тебе клятву — настоящую клятву, ту, которую нельзя нарушить, раз уж ты так старомоден.
— Когда?
— Когда Безупречные будут изгнаны туда, где им самое место. Когда предатель умрет. Когда ты отдашь свою душу Люциферу и сделаешь то, что он прикажет тебе сделать.
— Все? — Тошайо сжал голову Хикэру, будто собирался раздавить ее, но на самом деле — боялся выпустить из рук.
— Нет, — тихо ответил Хикэру.
— Скажи все. Все, что угодно.
— Убей Императора.
Тошайо показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Картинка, которая никак не могла сложиться воедино, наконец встала на место. Договор с наследником, о котором упоминал Хикэру, странный кошмар, который приснился накануне, нелепая смерть госпожи Рей, в причастности к которой демон упрямо не признавался до сих пор, хотя легко рассказал об убийстве Акеми.
— Как ты обманешь наследника? — спросил Тошайо.
— Неплохо, — ответил Хикэру, хитро прищурив глаза. — Обманывать — моя профессия.
— Я думал, что твоя профессия — благотворительность.
— Стараюсь помогать тем, кто нуждается, — Хикэру стал серьезным. — Про наследника Его Божественного Величества такого не скажешь.
— Тебе нужно, чтобы я убил Безупречных, потому что договор с Люцифером исключает возможность тайно посадить на трон марионетку из Первого Племени.
— Марионетку? — нахмурился Хикэру. — Мой хороший, ему не нужна марионетка. Мне не нужна марионетка.
— Кто же вам нужен? Благородный экзорцист?
— Демон, способный на милосердие, готовый убивать тех, кто не согласен, справедливый и дальновидный.
— Ты не видишь противоречия в этих требованиях?
— Нет, мой хороший. Среди Первого Племени много подобных Такаюки. Тех, кто поклялся в верности и предал. Тех, кто ведет за собой обманутых. Люди не единственные, кто вынужден жить в ужасных условиях. Мы тоже выживаем.
— В пентхаусах?
— Я кажется объяснял тебе, что получить его было чертовски тяжело. Могу рассказать, как именно, но ты снова скажешь, что это ложь.
— Почему Люцифер интересуется Метрополисом?
— Здесь до сих пор сильно влияние Ватикана, — сказал Хикэру. — Первое Племя уже получило достаточно прав по другую сторону океана, но здесь мы вынуждены скрываться. Что будет, если я скажу, кто я? В лучшем случае от меня отвернутся, в худшем — попытаются убить.
— Ты захватил чужое тело.
— Вопрос этики, — Хикэру пожал плечами. — Хозяину оно было не нужно.
— Откуда ты знаешь?
— Наркотики, курение, беспорядочные связи…
— Ты прямо ходячая реклама здорового образа жизни. Будьте паиньками, иначе в вас вселится демон.
— Мой хороший, пойдем, — Хикэру взял Тошайо за руку и потянул к ванной. — Хватит разговоров. Я знаю, что ты согласен и хочешь помочь. Ты знаешь, что я помогу тебе любой ценой. Мы разобрались с этим.
— Пообещай мне, что сделаешь это, — сказал Тошайо, не сдвинувшись с места.
— Ты же знаешь, что я не держу обещания, — легко ответил Хикэру.
— Посмотри мне в глаза и пообещай — этого хватит. Пообещай, что дашь клятву на крови, если я выполню твои условия.
— Какой ты романтичный! — восхитился Хикэру, но ирония в его голосе не позволяла принять это за чистую монету. — Пойдем.
В душе Тошайо разделся и бросил одежду на полу, хотя она была свежей, чистой, хорошо отглаженной. Возможно, ее купили утром, а сшили — накануне. Мелочи вроде этой больше не волновали Тошайо, он пытался подавить голос совести, который спорил со страхом, что падение, происходящее у него на глазах, приведет к тому, что молитвы перестанут действовать слишком рано.
Часть Тошайо боялась даже думать об этой формулировке, но другая часть — гораздо больше и сильнее первой — уже смирилась. Отказаться от того, что предлагал Хикэру, было немыслимо. Счастливая жизнь в роскоши с существом, которое разделит не только быт (где Тошайо с трудом отличал грязные носки от чистых), но еще и постель (о которой он не мог забыть ни на минуту). Безопасность и благополучное будущее для брата. Орден экзорцистов, который можно будет восстановить, поднять с колен и обернуть на благо.
Трон. Империя. Колоссальный дворец.
Крылья. Возможность говорить с существом, которое приказывает Первому Племени, и слышать ответы.
Пока Хикэру невозмутимо оттирал кровь при помощи губки и мыла, Тошайо стоял под потоком прохладной воды и читал молитву — ту, которую считал подходящей.
Он просил Создателя дать ответ. Направить. Указать путь. Любым способом, который тот сочтет подобающим.
Сосредоточившись до предела, Тошайо молился, отбросив все сомнения, не обращая внимания на жжение в горле, на брызги воды, которые делали тело Хикэру похожим на произведение искусства. Чтобы избежать искушения, он закрыл глаза.
Шум воды был единственным ответом. Создатель не отвечал. Никому, никогда. Даже экзорцисту, который отдал все, что у него было, для службы. Который жил в ужасных условиях и пытался спасти от бед оба Племени, как было написано в древних свитках. Экзорцисту, который просил лишь об одном — об ответе.
Несмотря на боль и огромную тяжесть в груди, которая свалилась камнем, стоило додумать мысль до конца, Тошайо мысленно поклялся, что откажется от всего и немедленно уйдет из квартиры Хикэру, если Создатель даст ответ. Любой ответ — даже намек.
«Ты никогда не услышишь его», — донеслось отовсюду, и от неожиданности и боли в голове Тошайо начал падать — Хикэру подхватил его.
— Кто ты?
«Я ждал его ответа тысячи лет», — продолжил голос, превращая мысли Тошайо в желе.
— Кто ты?!
— Тише-тише, мой хороший, — Хикэру держал его подальше от потока воды, прижимая к себе.
«Он закончил свою работу, теперь все в наших руках, мальчик», — буквы впивались в мозг Тошайо подобно гвоздям, лишая способности думать.
— Прекрати, — попросил Тошайо, беспомощно оглядываясь, пока Хикэру не позволял ему вырваться.
«Ты будешь хорошей заменой, мальчик. Лучшей, чем достоин ваш город», — сказал голос и все стихло.
Боль ушла, остались паника и смутное предположение, настолько смелое, что Тошайо испытал смущение.
— Ты слышал голос, — сказал Хикэру, продолжая прижимать его к себе.
— Да, — прошептал Тошайо.
— Он знает, где ты, потому что ты рядом со мной, — продолжил Хикэру. — Он может говорить с тобой, потому что ты готов принести клятву. Слушай меня очень внимательно, мой хороший. Слышишь?
— Да, — Тошайо закивал, хотя это и не было нужным.
— Делай все, что он говорит, — сказал Хикэру, чеканя слова. — Все, даже если тебе покажется глупостью то, что ты услышишь. Помни, что этот голос привел меня к тебе.
— Из-за него тебя предали…
— Нет! — Хикэру оттолкнул его, и Тошайо ударился о стену. Он развернулся и увидел перед собой искаженное гневом лицо демона. — Не смей говорить так. Меня предали, потому что я был слишком глуп и доверился мерзавцу. Повелитель не имеет к этому отношения.
— Ты влюблен в него, — прошептал Тошайо, озвучивая догадку, которая посетила его.
— Нет, — рассмеялся в ответ Хикэру. — Вера и любовь — разные вещи. Я поклялся, что буду предан ему.
— Почему?
— Почему?! Мой хороший, как же, по-твоему, продают душу? Выставляют на аукционе?! Я поклялся, душой — единственным, что у меня было, что буду предан ему до самого конца. И я сдержу клятву, в отличие от Такаюки.
— Так вот кто здесь романтик, — Тошайо стало смешно. Не из-за того, что Хикэру верил Люциферу — из-за того, что ужас, охвативший его после раздавшегося в голове голоса, отступил.
— Ты всю жизнь потратил на то, чтобы пресмыкаться перед существами, которые не были достойны даже твоего мизинца, мой хороший. Так над чем ты смеешься? Что мой Повелитель может стереть в порошок весь Метрополис, если будет в плохом настроении?