— Как только захочешь остановиться, скажи.
— Странно будет сбежать с танцпола на глазах у всех, — отозвалась Грейнджер, стараясь расслабиться и не смотреть на окружающих людей.
— Из тебя бы вышел отличный игрок, — улыбнулся Вуд, аккуратно ведя их мимо других пар. — Многим профессиональным спортсменам не хватает силы духа и стойкости.
— Вряд ли, — отозвалась Гермиона, — чтобы стать отличным игроком, нужно любить своё дело, а я никогда не понимала вашу зависимость от мётел и пяти мячей, два из которых всё время хотят тебя убить.
Оливер рассмеялся, возможно, слишком громко, чем того требовал этикет.
— Грейнджер, у нас всего четыре мяча. Для человека, с такой уверенностью вещающего на пресс-конференциях, ты слишком не образована.
— Ну должна же я хоть где-то уступать, — хмыкнула Гермиона.
Какое-то время они неспешно кружились, непринужденно болтая. Затем краем глаза Гермиона увидела Асторию, направлявшуюся прямо в ту сторону, где сидел Драко.
— Что случилось? — Вуд почувствовал, как под его рукой напряглись мышцы.
— Я хочу уйти отсюда. Немедленно.
— Одна?
Гермиона вспомнила все скандалы. Каждый осколок разбитой посуды из праздничного сервиза. Мерзкие статьи в газетах и журналах. Жалостливые взгляды знакомых и откровенно издевательские ухмылки от чистокровных леди. Извинения Забини после его мальчишника. Слёзы Скорпиуса.
— Отведи меня домой.
Оливер довёл их главного стола и остановился, поцеловав ей руку и тем самым обозначая завершение танца. Гермиона попрощалась с Кингсли, обняла Гарри, кивнула нескольким коллегам и вернулась к Вуду. Оливер подал ей руку, приобнял за талию и повёл к выходу. Они уже вышли в атриум, когда в зале раздался звон, утонувший в звуках музыки и смеха — бокал Малфоя с треском лопнул, осыпав осколками не вовремя подошедшую поговорить с Дафной Асторию
***
Умелый рот Дианы несомненно мог быстро поставить смачную точку в вечере. Однако как только девушка расстегнула его штаны и спустила их вниз вместе с нижним бельём, Драко резко отодвинулся и вернул все предметы гардероба на место. Затем он поднял с колен недоумевающую девушку и поправил костюм. Засунул руку в карман, достал бумажник, отсчитал нужное количество денег и протянул их Диане, всё ещё готовой продемонстрировать свои таланты.
— Это за молчание, готовность помощь в нужный момент и согласие заключить Обет Неразглашения.
Ведьма моргнула и уставилась на него.
— Вы… вы что, покупаете меня как проститутку?
— А ты ожидала, что я тебя поведу под венец? — злость на себя была готова переместиться и на Диану. — Или ты не в курсе, кто моя жена?
— Магглорождённая страшная выскочка, с которой ты уже почти и так развёлся, — выплюнула Диана. — Что, плохо даёт?
Драко наклонил голову, словно оценивая ведьму, а затем негромко ответил:
— Имей в виду, что на одной заднице ты далеко не уедешь. Разрабатывать мозги нужно так же усердно, как и всё остальное. А теперь прости, но без Обета мы отсюда не уйдем.
Он быстро взял Диану за руку и, прежде чем она успела её убрать, навёл палочку на их сцепленные ладони. Яркий луч обвился вокруг их запястий, а потом словно растворился в коже.
— Если ты вдруг не знаешь, — сухо сказал он, пряча палочку во внутренний карман пиджака, — нарушение Обета влечёт за серьёзные последствия. С моей стороны ещё могу обещать иск с общей суммой в пять раз больше твоей годовой зарплаты. И совет на будущее — никогда не оскорбляй тех, на кого работаешь.
Не дожидаясь слёз, криков и обвинений, он аппарировал в свой номер, ставший его пристанищем с начала бракоразводного процесса. Первым делом Драко выкинул все бутылки, со звоном разбившиеся о дно мусорной корзины. Затем он закрыл все камины, запер дверь и отправил сообщение администратору отеля с приказом никого не впускать. Призвав из шкафчика отрезвляющее зелье, Драко залпом выпил горькую субстанцию, взмахом палочки наполнил ванну водой, разделся догола и опустился в воду.
— Какой же я мудак, — пробормотал он, прежде чем закрыть глаза.
========== Глава 8 ==========
2019
— Я конченный мудак, — объявил Малфой, практически вываливаясь из камина. Всё-таки заявиться трезвым в пристанище Гермионы у него не хватило смелости.
Гермиона посмотрела на рассыпавшийся сахар — испугавшись шума, она уронила и разбила сахарницу. Свою любимую.
— Прости, — Драко рухнул на колени, достал палочку и долго фокусировался, прежде чем собрать осколки в прежнюю форму, а затем переместить сахар обратно.
— Он же грязный, — сказал Гермиона, отрешенно глядя на эту картину. — Ты пересыпаешь сахар с грязного пола в чистую сахарницу.
— Я же говорю — мудак, — ответил Драко и вновь взмахнул палочкой. Сахар исчез. — Я куплю тебе новый. Я куплю тебе мешки сахара. Самого лучшего и самого дорогого. Я закажу у гоблинов сотню ручных сахарниц, инка… инстра… короче, с самыми дорогими камнями.
—Инкрустированных. Я могу и сама заказать себе сотню сахарниц. И уже тем более позволить себе сахар.
— Можешь, — покорно согласился Драко и переместился на диван. — Ты вообще можешь всё, Гермиона. Это я не могу быть хорошим мужем и отцом. Да хотя бы просто мужчиной.
— Что есть, то есть, — отозвалась Гермиона и села напротив. — Зачем ты пришёл? Поиздеваться? Или сегодня никто не согласился провести с тобой ночь? Или хочешь, чтобы я протащила какой-нибудь закон, развязывающий тебе руки?
— Я хочу всё вернуть. Я хочу забрать заявление на развод и аннулировать соглашения о разделе имущества. Я хочу, чтобы мы вместе нашли способ, как вернуть Скорпа домой.
Гермиона помолчала.
— Знаешь, в чём твоя проблема? Ты всегда говоришь только о себе, не интересуясь другими.
— Я очень сильно интересуюсь тобой, иначе бы меня тут и не было.
— Но ты не спросил, что интересует меня. Тебе плевать, что я чувствую и о чём думаю. Ты думаешь, что если ты явился пьяным сюда, то этого достаточно, чтобы перечеркнуть всё то дерьмо, — под конец её голос стал повышаться, хотя Гермиона по привычке старалась держать себя в руках, чтобы не дать ему возможность увидеть хотя бы проблеск слабости. Драко поднялся с дивана. Как она и ожидала, запала хватило на десять минут — было бы странно, если Малфой смог продержаться дольше. Однако он совершил совершенно несвойственный его характеру поступок: вместо камина подошёл к ней и упал на колени, задев при этом столик и опять чуть не разбив многострадальную сахарницу.
— Ты первая женщина, которой было всё равно на мои деньги и статус, и чьего расположения я добивался так долго. Ты первый человек из Министерства за всё это время, кто публично смог уесть представителя рода Малфоев. И ты первая и последняя, перед кем я встаю на колени. Я напился, потому что боялся, что ты вышвырнешь меня сразу же, как увидишь. Я трус, урод и скотина, но если у меня есть хотя бы ничтожный, крошечный шанс починить всё то, что я разломал, то дай мне его.
Гермиона смотрела на своего мужа, впервые за всё время их брака просившего прощения и уж тем более стоявшего на коленях. Раньше ей казалось, что её уже сложно чем-либо шокировать, но оба Малфоя, и старший, и младший, ухитрились это сделать за очень короткий промежуток времени.
— Проспись. Если не откажешься от своих слов трезвым, то можем попробовать поговорить. Попробовать, — подчеркнула она, понимая, что ничего не случится.
Малфой неуверенно поднялся и кивнул. Прежде чем исчезнуть в камине, он сказал:
— Жди завтра к полудню.
Гермиона смотрела на рассыпавшуюся золу и думала о том, что Драко опять не удосужился поинтересоваться, может ли она встретиться в двенадцать и готова ли в принципе его ждать. В этом был весь он. Не выдержав, Гермиона легла на пол и расплакалась.