– Доктор Брукс, – крикнул Дэниэл со второго этажа, – поднимайтесь сюда.
Брукс, захватив с собой свою сумку, пошел на голос Дэниэла, который стоял у приоткрытой комнаты сына. Спустя полчаса они оба вышли из темной комнаты Макса. Брукс с угрюмым лицом спустился вниз и сел за стол.
– Можно мне еще кофе? – спросил он у Дэниэла.
– С молоком без сахара?
– Черный, без сахара. Спасибо.
– Что скажете, доктор Брукс? – спросил Дэниэл, заваривая кофе.
– А что ты хочешь услышать?
– Ваше мнение касательно состояния Макса.
– Состояние Макса… – задумчиво сказал Брукс. – На состояние Макса ничего не может повлиять. Невозможно его улучшить или сделать еще хуже. Меня куда больше волнует твое состояние, Дэниэл. – Дождавшись, когда Дэниэл поставит две чашки с кофе на стол, доктор встал: – Подойди со мной к зеркалу.
Дэниэл и Брукс подошли к большому зеркалу, что висело у входной двери.
– Что ты видишь? – спросил Брукс у Коллинза.
– Глупый вопрос, вам не кажется?
– Совершенно нет, – со спокойным выражением лица ответил доктор.
– Мы с вами вдвоем примерно одного роста и возраста, я – брюнет, ваши волосы русые, мои глаза карие, ваши – зеленые, мы примерно одинаково сложены.
– Довольно подробное описание, – заметил Брукс. – Скажи мне, Дэниэл Коллинз, всегда ли ты видишь именно это отражение в зеркале? Или случалось такое, что оно отличалось от того, что сейчас перед тобой? – он отошел от зеркала, чтобы Дэниэл видел в нем лишь свое отражение, отметив для себя, что это слегка напугало его.
– Пару ночей назад я видел сон, который, возможно, не был сном.
– Галлюцинация? – спросил Брукс.
– Возможно, – застенчиво ответил Дэниэл, словно признавался школьному учителю, что это именно он устроил потом в туалете для мальчиков. – Там была кровь, много крови. Все мое лицо было в крови, а из раны на голове торчали осколки кости. И это лишь один из примеров того, что я видел…
– Я настаиваю на том, чтобы ты прошел еще одно обследование и, если понадобится, остался в больнице на лечение.
– А Макс? – озабоченно спросил Дэниэл. – Он видит вещи и похуже меня.
– Дэниэл, – Брукс похлопал его по плечу, – тяжелые черепно-мозговые травмы не проходят бесследно. Случается, что человек не может полностью оправиться и всю оставшуюся жизнь нуждается в уходе, либо сознание полностью отделяется от тела, которое все же продолжает существовать, больше напоминая растение, чем живого человека. Я через пару дней свяжусь с тобой, и мы решим, что делать. Договорились?
Дэниэл утвердительно кивнул. Брукс, стоя у стола, залпом осушил чашку эспрессо, попрощался с Дэниэлом и, закинув кожаную коричневую сумку на длинной лямке за плечо, вышел из дома.
– Он ушел? – раздался голос Риты, которая стояла на верхних ступенях лестницы, ведущей на второй этаж.
– Рита! – вздрогнув, негромко выкрикнул Дэниэл. – Ты напугала меня. Где ты была?
– Молли испугалась гостя и попросила спрятаться с ней, – невозмутимо ответила жена. Девочка стояла рядом с мамой, уткнувшись лицом ей в брюки, к Дэниэлу же она была повернута своими длинными черными кудрями с заколкой на макушке в виде стрекозы. – Он поговорил с Максом?
– Да, – ответил Дэниэл.
– И? – недовольным тоном спросила Рита.
– Если я правильно понял, нужно время. У меня в голове творится то же самое, что и у Макса. Однако во мне уже проснулось желание жить, а в нем еще нет. Возможно, это из-за возраста.
– Будем надеяться, – печальным, но все еще раздраженным голосом сказала Рита, – мы будем с Молли в ее спальне.
– Дорогая, – позвал Дэниэл жену, которая уже собралась уходить в комнату дочери, – между нами все плохо? Мы сможем когда-нибудь восстановить наши отношения? – он стоял под лестницей и умоляюще глядел на них обеих снизу-вверх, на своих любимых девочек. Рита, ничего не ответив, ушла в комнату дочки. Дэниэл, забыв про свой кофе, пошел в комнату Макса.