Тогда-то Дмитрий и забежал в речное колено, забился в самую глушь под берегом, самого себя хотел в этой тьме скрыть. Вцепился в корень и зубами стал грызть его.
Они стояли друг против друга.
— Как узнали, что политрук в лесу? — спросил Дмитрий и посмотрел на Рину, которая сидела на берегу: не слышала ли? — Ты знал про него. Я пришел, а политрука уже не было.
— Выходит, я выдал?
— Говорят, кто-то выдал. А знали про него мы вдвоем. Так или не так? Давай выясним наконец все до конца!
— Понимаю… Но не было и тебя, Митя, когда я пришел. Говорят, ты тогда вернулся с водой и хлебом. За водой и хлебом к Полунину ходил. Ну и просидел там денек, бросил Фомина… А у нас не было времени тебя ждать. Меня искали. Как я жалел, что тебя не было! Лесник Полунин помог.
— Тогда кто же его выдал? — громко сказал Дмитрий.
— Он жив.
— Жив? Фомин жив?.. Постой, постой, а как же удалось тебе?..
— Мы выяснили все, что ты хотел. Что тебе еще надо?
— Так, значит, он жив?
— Жив, Митя, жив. Не знал я тогда, что жизнь его сейчас мою жизнь оправдает. Ты не поверил бы мне, если бы он умер от ран.
— Поверил бы, Кирилл… Прости…
— А как же перед ней? — Кирилл кивнул в сторону Рины.
— Она тебя волнует?
— Скрывать придется всю жизнь… что ты раненого бросил.
— Его спасли, а меня добили?
— …Что у вас там случилось? — спросила Рина, когда Дмитрий подсел к ней в траву на берегу.
Дмитрий поглядел в луга, куда уходил Кирилл.
— Пустяки. Войну вспомнили.
Кирилл остался работать шофером в совхозе. Сколько сразу встреч и знакомств случилось в дороге!
Как-то встретил Рину.
Она ходила в лес за земляникой. Набрала корзиночку у самой дороги на сушистых вырубках с порыжевшими папоротниками и пнями. Ягоды бело-розовые и красные, крупные, особенно в траве, а возле пней помельче, зато слаще — подвяленные на припеке.
Она впервые, может быть, видела так близко землю или только теперь заметила, что земля — это прах перегоревших и перепревших корней, трав, цветов и листьев; из этого праха творились новые корни, травы, цветы.
Она расплела порозовевшими от земляничного сока пальцами стебли белоуса, под которыми краснели ягоды, порвала паутинку, которая упруго натянулась, заскрипела на травинке и лопнула, и, когда лопнула, сразу вспыхнуло стекло машины за кустом.
На дорогу вышел Кирилл. Рина в платье с подсолнухами идет среди тонких березок. Подошла. В одной руке корзинка, другой — прижимала к груди ворох белых ромашек.
— Какая богатая! — сказал Кирилл.
Он был весел, и ей это понравилось.
— Земля богатая. Я никогда не видела столько цветов… А вы уже работаете?
— Да.
— А живете где?
— Пока у Павла.
— Я все вспоминаю ваш рассказ про мальцов…
— Значит, не обиделись на меня?
— За что?
— Вы ведь тогда ушли.
— Да, я ушла — надоел ваш спор. Мне дорог был ваш рассказ про мальцов.
— Есть люди с ледяными глазами, хватают все и тащут-волокут в свою нору. Отвоевали землю не для гадов, Рина. Я, может, спешу все высказать. Но как же не спешить! Когда еще вас увижу? Может, и никогда.
— Арина меня зовут.
— Аришенька… Платочек бы вам да луг некошеный.
Она улыбнулась, глядя в его глаза.
— Почему луг некошеный?
— Так, мечта!
— Вы столько испытали! Неужели не сбылась ни одна ваша мечта?
— Я вчера ехал и видел с дороги огонек вашего костра. Он был розовый, точно как цветок шиповника.
— Так иногда кажется.
— Но есть и несчастливые огоньки. Такой огонек горит у соседки, рядом с нею живу. Одна, двое детей. От кого? Никто не знает. Но она мать, а они дети малые — двое мальцов. Если бы она полюбила меня, совру перед людьми ради этих мальцов, скажу — я их отец.
— Вас нельзя не полюбить.
Дмитрий не спал в эту ночь, ворочался.
«Добит, добит, — думал он. — Судьбе угодно добить меня, превратить в ничтожество. Политрука спасли, а на меня наплевать. Сдыхай, Козырев».
Он едва поднялся. По мокрой холодной траве прошел к машине. Рины нет.
Она на берегу, в таволгах. В реке месяц резал серпом лозовый прутик.
— Ты не спишь? Почему?
По листьям закрапал дождь и вдруг зашумел, раздался звон от реки.
— Идем в палатку.
Она не тронулась, глядела в серое небо.
Дмитрий завел машину, крикнул:
— Ну и оставайся!
Рина стала торопливо собираться. Раскрыла чемодан. Стянула с себя мокрое платье.
Дмитрий подошел, обнял Рину.
Последний раз они искупались в ночном омуте.