— Не переживай, вокруг тебя будут лучшие юристы, неужели мы не придумаем… — я продолжала на него смотреть, — Ты уже нашла, да?
— Угу, — кивнула я, — есть один интересный проект.
— У нас не такой большой выбор с чем можно совмещать. Образование, творчество, наука?
— В большей степени образование, но кто уже занимался говорят, что творчества там до фига.
— Хочешь курсы какие-нибудь запилить?
Я встала, разминая затекшие ноги, оказывается я так долго просидела:
— Не, в другой области.
— Ты вообще хочешь на это переключиться или будешь совмещать?
— Ну, первое время, пока не встанем на ноги, буду все время уделять, потом надеюсь совмещать, — и пошла на кухню, поставить греться предусмотрительно неупакованный чайник.
— Это так надолго? — крикнул вослед мне Шумский.
— До восемнадцати лет, а если пойдет в институт, то еще дольше.
Из спальни раздался грохот, похоже Дима рухнул с кровати. Мужчины такие ранимые.
P. S.
Спустя 6 месяцев.
Я гуляла по магазинам duty free, лениво ожидая нашего рейса, пока на одной из полочек не заметила квадратный флакон любимой Диминой туалетной воды. Муж тотчас нарисовался за моей спиной, обнимая ладонями за уже сильно выступающий живот. Его приводило просто в щенячий восторг, когда он чувствовал, как пинается ребенок. Так как мне иногда доставалось по довольно чувствительным точкам, это уже столько радости не приносило.
— О, давай купим. А то у меня уже почти закончилось все, — обрадовался Шумский. А подумав добавил. — Даже две. Все равно мне больше ничего не нравится.
— Как ты только ее нашел, такую чудесную? — усмехнулась я.
— Ты не поверишь. То как я ее нашел, это очень смешно. Я не помню, кто ее подарил. Наверное, кто-то из клиентов. И, я сильно подозреваю, когда пришел домой навеселе, ну был такой печальный период, засунул в первое попавшееся место и забыл. И вот однажды разгребаю я…
— Коробки с обувью? — перебила я его, в шоке от охвативших меня воспоминаний.
— А ты откуда знаешь? — Дима заглянул мне в глаза.
А я наконец-то ее вспомнила. Как искала подарок на Новый год. Как потратила половину своей небольшой зарплаты, на запах который меня очаровал. И как спрятала флакон до праздника среди коробок с обувью, уверенная, что Дима туда не полезет.
Дима слушал меня, обнимая меня и целуя в висок. В нем было столько нежности.
— Ладно, — решительно взяла две коробочки и вложила ему в руки, — Иди оплачивай. Рейс уже скоро.
Я постояла еще несколько секунд, подумывая, что приобрести себе, когда почувствовала чей-то взгляд. Обернувшись, я увидела женщину с напряженно смотрящую прям на меня. Сначала я ее не узнала. А потом поняла, что это Вита.
Глава 82
Надо же было встретиться за тысячу километров от Москвы. Мы не отрываясь смотрели друг на друга.
В первую секунду меня оглушили те чувства, которые я испытывала к ней раньше. Растерянность, беспомощность, глобальная неуверенность, даже стыд. Но прошло буквально несколько секунд, внутри толкнулся ребенок, иллюзия схлынула, и я вернулась в настоящее. Прислушавшись к себе я поняла, что сейчас не чувствую к ней практически ничего из того, что на воображала себе. И удивительным образом, я не испытывала ни злости, ни страха. Даже презрения почти не осталось.
Я по разному представляла нашу встречу. Думала она будет умолять простить, или будет смеяться надо мной, как обвела вокруг пальца наивную дурочку, а я закачу грандиозный скандал или брошу ей в лицо, что-то такое остроумное, что она всю жизнь краснеть будет. Но встреча получилась какой-то обыденной. Вот стоит левая тетка с испуганными глазами и судорожно цепляется за ручку сумки.
Я изучала ее с любопытством исследователя глистов. Чисто научный интерес, ничего личного. Немного потешила свое злорадство, отметив, что она стала хуже выглядеть. Я поняла, почему сразу не узнала ее. Губы, брови, скулы, даже, кажется, нос — все было не таким как раньше. Зачем? Даже в минуты самой сильной ненависти, я не могла не признать, что она чудо как хороша. Было ли это вызвано погоней за модой или другими причинами, но ее лицо от этих манипуляций утратило свежесть и выразительность, превратившись в маску. К тому же, выражение глаз, мимика, уголки губ, все в ней кричала, что она глубоко несчастна. Да и общая помятость добавляла возраста.
Она тоже изучала меня, напряженно всматриваясь. Когда взгляд дошел до моего живота, ее губы искривились, как будто она вот-вот расплачется. А я стояла в джинсовом комбезе, растоптанных сандалях, почти не накрашенная, на голове от морского воздуха непослушная копна, и чувствовала себя на удивление великолепно. Можешь смотреть Вита. Я вот такая. И меня любят независимо от того, как я выгляжу.
Не знаю, чем бы закончилась в итоге наша встреча. Сказали ли мы друг другу пару ласковых или нет. Но в этом момент к ней подошел мужчина.
— Так и знал, что ты рядом с алкашкой. Когда ж ты нажрешься⁈ Как же ты меня достала!
Вита вздрогнула как от удара, а он схватил ее за локоть и потащил к выходу из магазина. Я провожала их взглядом и некоторое время до меня доносились оскорбления и мат в ее адрес. Она шла на негнущихся ногах, и по движению ее головы, я видела, что она хочет обернуться и снова посмотреть на меня. Но мужчина грубо тащил ее вперед так, что она иногда спотыкалась, и, наверное, она не решилась.
Что ж, каждый выбирает свою судьбу сам. Больше я ее никогда не видела.
P. P. S
Я лежала на кровати и сквозь полуопущенные ресницы с улыбкой смотрела, как Дима держит на руках нашего новорожденного сына.
— Ну, почему Игорь? Я хочу назвать Саша, в честь папы, — жалобно попросила я, еще надеясь с манипулировать чувством благодарности.
Дима тяжело вздохнул и посмотрел на меня глазами котика из Шрека, а потом промямлил:
— Я обещал.
— Кому? — очень, очень удивилась я.
— Игорю. Васину.
Дима отвечал таким странным голосом, что во мне зашевелились подозрения, что тут явно что-то не так.
— А что именно ты обещал? А за что ты обещал?
Шумский догадался, что я не отстану и признался:
— Что назову в честь него первого сына за то, что он поможет нам помирится.
— И он…
— Поселил нас в уединенном домике и не дал тебе быстро уехать.
Я смотрела на него сузившимися глазами, и Дима стал тараторить дальше:
— Я просто просил шанс нам поговорить. Я же видел, что ты совсем не настроена общаться. И в суде, и в кафе сразу сбегала. И, Лена, признайся я был прав.
— Да как же он согласился тебе помогать, после той истории!
— Ну, когда он соглашался, он еще об этом, слава Богу, не знал.
— А ты! Ты! Ты обещал мне все честно рассказывать, — злилась я.
— Леночка, не нервничай. Молоко пропадет. И ты прекрасно знаешь, что закон, ухудшающий положение обвиняемого, обратной силы не имеет. С того момента, как я поклялся, я все честно тебе рассказываю. И не смотря на это, сейчас ты спросила — я рассказал. Все честно.
— Очень честная скотина! — не сдавалась я, смотря по сторонам, что я могу кинуть в Шумского — А ну-ка, положи ребенка в кроватку.
— Я может быть и скотина, но не дурак, — Шумский сел с ребенком на кресло, и с умилением стал смотреть, как ребенок цепляется за его палец, — Ну ладно тебе, Лен, смотри как замечательно все получилось.
— Я отомщу, — сказала я, скрестив руки на груди.
Муж только фыркнул в ответ. Мои способности к мести он ценил очень низко.
— Я Леру попрошу, — добавила, злобно ухмыляясь.
— Суровая ты женщина, Елена Александровна, — укоризненно простонал Дима, — нельзя же так с живыми людьми.
Но когда Лерчик узнала из-за чего сыр-бор, она сказала, что сделала для нас не меньше, и второго ребенка мы должны назвать в ее честь. Я пыталась ей объяснить, что пол ребенка мы предугадать не сможем. А у Димы уже зажегся огонек азарта в глазах. Он всегда любил сложные задачи.